как абстрактную форму этого движения у Гегеля, так и те отличительные черты, которые присущи ему в противоположность современной критике, т. е. в противоположность изображению того же процесса в фейербаховской «Сущности христианства»[63], или, вернее, мы постараемся выяснить критическую форму этого, у Гегеля ещё некритического, движения.
Взгляд на гегелевскую систему. Нужно начать с гегелевской «Феноменологии», истинного истока и тайны гегелевской философии.
Феноменология.
A) Самосознание.
I. Сознание, α) Чувственная достоверность, или «это», и мнение. β) Восприятие, или вещь с её свойствами, и иллюзия. γ) Сила и рассудок, явление и сверхчувственный мир.
II. Самосознание. Истина собственной достоверности. а) Самостоятельность самосознания и его несамостоятельность, господство и рабство. b) Свобода самосознания. Стоицизм, скептицизм, несчастное сознание.
III. Разум. Достоверность и истина разума. а) Наблюдающий разум; наблюдение природы и самосознания. b) Осуществление разумного самосознания посредством самого себя. Удовольствие и необходимость. Закон сердца и безумие самомнения. Добродетель и обычное течение жизни. с) Индивидуальность, реальная в себе и для самой себя. Духовное животное царство и обман, или само дело. Законодательствующий разум. Исследующий законы разум.
B) Дух.
I. Истинный дух; нравственность. II. Отчуждённый от себя дух, образование. III. Удостоверившийся в себе дух, моральность.
C) Религия. Естественная религия, художественная религия, религия откровения.
D) Абсолютное знание.
Так как «Энциклопедия» Гегеля начинает с логики, с чистой спекулятивной мысли и кончает абсолютным знанием, самосознательным, постигающим самого себя философским или абсолютным, т. е. сверхчеловеческим абстрактным духом, то вся «Энциклопедия» есть не что иное, как развёрнутая сущность философского духа, его самоопредмечивание; а философский дух есть не что иное, как отчуждённый дух мира, мысленно, т. е. абстрактно, постигающий себя внутри своего самоотчуждения.
Логика – деньги духа, спекулятивная, мысленная стоимость человека и природы – их ставшая совершенно равнодушной ко всякой действительной определённости и потому недействительная сущность – отчуждённое, а поэтому абстрагирующее от природы и от действительного человека мышление: абстрактное мышление. – Внешность этого абстрактного мышления … природа, как она есть для этого абстрактного мышления. Она является внешней для него, она – его самоутрата; и оно, это абстрактное мышление, постигает её тоже внешним образом, как абстрактную мысль, но как отчуждённое абстрактное мышление. – Наконец, дух, это возвращающееся в своё собственное материнское лоно мышление, которое в качестве антропологического, феноменологического, психологического, нравственного, художественного, религиозного духа всё ещё не является для себя самим собою, пока оно в конце концов не находит себя как абсолютное знание и потому как абсолютный, т. е. абстрактный дух, где оно относится только к самому себе и получает своё сознательное и соответствующее себе бытие. Ибо его действительное бытие есть абстракция.
У Гегеля имеется двоякая ошибка.
Первая яснее всего выступает в «Феноменологии» как истоке гегелевской философии. Когда, например, он рассматривает богатство, государственную власть и т. д. как сущности, отчуждённые от человеческой сущности, то он берёт их только в их мысленной форме. Они – мысленные сущности и поэтому только отчуждение чистого, т. е. абстрактного философского мышления. Поэтому всё движение заканчивается абсолютным знанием. То, от чего отчуждены эти предметы и чему они противостоят с притязанием на действительность, – это именно абстрактное мышление. Философ – сам абстрактный образ отчуждённого человека – делает себя масштабом отчуждённого мира. Поэтому вся история самоотчуждения и всё устранение самоотчуждения есть не что иное, как история производства абстрактного, т. е. абсолютного, мышления, логического, спекулятивного мышления. Вследствие этого отчуждение, образующее собственный интерес этого самоотчуждения и снятия этого самоотчуждения, представляет собой у Гегеля противоположность между в-себе и для-себя, между сознанием и самосознанием, между объектом и субъектом, т. е. противоположность между абстрактным мышлением и чувственной действительностью, или действительной чувственностью, в пределах самой мысли. Все другие противоположности и движения этих противоположностей суть только видимость, оболочка, экзотерическая форма этих единственно интересных противоположностей, которые образуют смысл других, вульгарных противоположностей. В качестве полагаемой и подлежащей снятию сущности отчуждения здесь выступает не то, что человеческая сущность опредмечивается бесчеловечным образом, в противоположность самой себе, а то, что она опредмечивается в отличие от абстрактного мышления и в противоположность к нему.
Следовательно, присвоение сущностных сил человека, ставших предметами, притом чужими предметами, есть, во-первых, только такое присвоение, которое совершается в сознании, в чистом мышлении, т. е. в абстракции, есть присвоение этих предметов как мыслей и движений мыслей; поэтому уже в «Феноменологии», – несмотря на её решительно отрицательный и критический вид и несмотря на действительно содержащуюся в ней, часто далеко упреждающую позднейшее развитие, критику, – уже заключён в скрытом виде, в качестве зародыша, потенции, тайны, некритический позитивизм и столь же некритический идеализм позднейших гегелевских произведений, это философское разложение и восстановление наличной эмпирии. Во-вторых, требование возвращения предметного мира человеку – например, уразумение того, что чувственное сознание есть не абстрактно чувственное сознание, а человечески чувственное сознание, что религия, богатство и т. д. являются только отчуждённой действительностью человеческого опредмечивания, отчуждённой действительностью объективированных человеческих сущностных сил и что поэтому они являются только путём к истинно человеческой действительности, – это присвоение человеческих сущностных сил или уразумение этого процесса имеет поэтому у Гегеля такой вид, что чувственность, религия, государственная власть и т. д. являются духовными сущностями, ибо только дух есть истинная сущность человека, а истинная форма духа – это мыслящий дух, логический, спекулятивный дух. Человечность природы и созданной историческим процессом природы, продуктов человека, обнаруживается в том, что они являются продуктами абстрактного духа и постольку, стало быть, духовными моментами, мысленными сущностями.
Поэтому «Феноменология» есть скрытая, ещё неясная для самой себя и имеющая мистический вид критика; но поскольку она фиксирует отчуждение человека, – хотя человек выступает в ней только в виде духа, – постольку в ней заложены в скрытом виде все элементы критики, подготовленные и разработанные часто уже в форме, высоко поднимающейся над гегелевской точкой зрения. Отделы о «несчастном сознании», о «честном сознании», о борьбе «благородного и низменного сознания» и т. д. и т. д. содержат в себе – хотя ещё в отчуждённой форме – критические элементы целых областей, таких, как, например, религия, государство, гражданская жизнь и т. д. И подобно тому как сущность, предмет выступают у Гегеля как мысленные сущности, так и субъект есть всегда сознание или самосознание, или, вернее, предмет выступает только как абстрактное сознание, а человек только как самосознание. Поэтому различные выступающие в «Феноменологии» формы отчуждения являются только разными формами сознания и самосознания. Подобно тому как абстрактное сознание – в качестве какового рассматривается предмет – есть в себе только один из моментов самосознания, полагающего свои собственные различия, так и в качестве результата всего этого движения получается тождество самосознания с сознанием, абсолютное знание, или такое движение абстрактного мышления, которое направлено уже
