class="p1">— Давай я тебя провожу в дом и тоже поеду. Устал очень. Завтра обязательно встретимся и начнём сборы на базу. Чего тянуть то? Уже всё оформлено.
Дима накрыл мангал, чтобы угли не разгорались, и мы отправились в дом.
Я, укутавшись в плед, шла за Романовым. Смотрела на его прекрасную широкую спину, на его упругую задницу, которую хотелось потрогать, на красивые крепкие ноги и одна только мысль была в моей голове — только бы никаких разговоров и объяснений сегодня! Посмотреть, потрогать, прижаться к нему — да! Можно даже просто уснуть на его плече, но только никаких разговоров!
Возле двери Дима вдруг повернулся ко мне лицом, поймал мой растерянный взгляд ниже пояса, улыбнулся и нежно взял меня за руки. Я подняла глаза. Он смотрел спокойно и ласкал меня взглядом.
— Моё сокровище, пойдём, провожу тебя в постельку.
— Пойдём, может ещё сказку расскажешь?
— Расскажу, конечно!
И не успела я охнуть, как оказалась на руках у Романова.
Обхватила его за шею и уткнулась лицом в плечо, сразу уловив аромат его тела, с лёгким оттенком сандала и запахом от костра.
Как хорошо было в его крепких и сильных руках! Моё сердце немного ускорилось, и небольшая волна тепла пробежала по затылку, по шее и, прокатившись по вершинкам груди, унеслась в низ живота. Мои бёдра напряглись.
Дима почувствовал это, и его сердце застучало сильнее.
Дверь в комнату он открыл тихо и как-то незаметно. Опустил меня на кровать и медленно наклонился к моим губам. Мне хотелось поцелуя, нежности, ласки и я сама, обняв его, потянулась к нему.
Касание губ — и мой мозг крутанулся как на карусели, а в голове произошёл взрыв. Со стоном мы отдались этому сумасшедшему поцелую и не могли оторваться друг от друга.
Как-то умудряясь дышать продолжали целоваться. Наши руки трогали друг друга, ерошили волосы, гладили плечи, спину. Дима сжимал меня так, что казалось, после таких объятий я буду вся упакована в гипс.
Я чувствовала его возбуждение, сама на какой-то последней здравой мысли держалась, чтобы не сорваться, и вдруг он перевернулся на спину, сжал меня и уткнувшись мне в плечо, замер.
Пытаясь успокоить себя, мы лежали в объятиях. Буквально через несколько секунд я услышала, как у Романова сердце сбавило удары и хватка стала ослабевать.
— Ирочка, милая моя девочка, надо чуть-чуть остыть… — шёпотом мне в шею говорил Дима. — О, боже мой, я не могу тебя отпустить! — Его губы и дрожь голоса меня будоражили не меньше, чем поцелуй, — Ты только сейчас молчи, родная, хорошо? Я знаю, что ты ничего не хочешь говорить… Я остаюсь здесь, в доме… В гостиной… Я просто не смогу быть там, где нет тебя.
— Тогда иди сейчас, хорошо? — и я мгновенно выскочила из его рук и скрылась в ванной комнате.
Я злилась на себя за то, что как только я почувствовала его руки, губы — я сдала все крепости и была готова на всё.
Злилась на Романова за то, что начал, и не продолжил!
«Блин-блинский!» — я стояла под душем и просто поливала себя водой. Сверху. Я боялась, что если струи попадут на грудь или на живот — будет только хуже.
Хотя ведь он был на двести процентов прав! Романов знал меня лучше, чем я думала! Если он продолжит — то завтра я могу оказаться где угодно. Даже в Иркутске. А это не нужно ни мне, ни ему. Пока я сама себе и ему не скажу — кто мы друг другу.
Вышла из душа я спокойная, и уже глаза мои слипались. В комнате никого не было, горел ночник, постель была расправлена, дверь закрыта.
На столе стоял стакан гранатового сока и графин с водой.
— Спасибо, милый, — тихо сказала я, отпивая сок и глядя на дверь.
Погасив свет, я мгновенно провалилась в сон.
Всю ночь ко мне возвращались ощущения возбуждения от поцелуев Романова и от его прикосновений.
Мне было то холодно, то жарко. Казалось, будто он качает меня на руках, а потом крепко сжимает.
Но всё это было так приятно и необходимо мне, что я никак не хотела расставаться с этим сном.
Даже птицы во сне как настоящие пели свои песни! И лёгкий свежий ветерок дотрагивался до моего лица…
Я ещё вроде бы спала, но уже понимала, что лёгкий свежий ветерок и пение птиц — такие уж очень осязаемые.
Прислушалась. Птицы стали слышны чётче. И среди птичьих трелей я услышала рядом лёгкое дыхание.
Открыла глаза. Рядом со мной лежал Романов. Он спал на спине так красиво, что я засмотрелась на его закрытые глаза, ресницы, ровные красивые брови, нос. Его губы были слегка приоткрыты и поэтому было слышно, как он дышит. Одна рука была за головой, а на второй руке лежала я.
Я понимала, что если я пошевелюсь, то и он проснётся.
Мне очень хотелось потрогать его брови, волосы, щетину, губы, провести пальцами по груди…
И я тихонечко дотронулась до плеча. Дима сделал вдох носом, его ресницы распахнулись и он повернул голову. Наши глаза встретились.
— Давай попробуем, Дим… — мои губы накрыл поцелуй, и я оказалась в нежных объятиях моего мужчины.
Из кухни раздался грохот разбившейся посуды.
— На счастье? — одновременно спросили мы и тихо засмеялись.
— На счастье, Наташ! — крикнул Серёга в кухне и нам послышались какие-то посторонние голоса из — за двери.
Глава 48
«Только бы сюда никто не вошёл!» — подумала я, когда споря и смеясь за дверью, которая была приоткрыта, гости прошли на второй этаж. Окно было открыто для проветривания, и звуки доносились и с улицы.
— Вот так прокол, Романов… Чего ты дверь-то не закрыл? А окно?
— Окно открыл уже под утро — жарко было. Ты ж как печка горячая… — погладил меня по лицу Дима, — А вот дверь… видимо старался тихо прикрыть — и не до конца. Боялся тебя разбудить… Не знаю. А может кто заглянул?
— Надо сегодня перебраться в гостевой домик. Хватит уже мучать хозяев. А кто, интересно, там ходит?
— Перебирайся в гостишку, я буду к тебе на свиданки лазить в окно, — засмеялся Дима, — пойдём посмотрим, кто там прибыл, да надо собираться. У тебя всё есть для отдыха?
— Вроде да, только проверить всё. Но сначала — завтрак!
— Завтрак? — усмехнулся Дима, — не-е-ет, родная, уже почти обед!
Я подскочила, натягивая на себя одеяло и хватаясь за телефон.
Полдень!
Дима встал с кровати.
