разбойники были опасны не только нам. Но и жителям деревни. Они будут думать, как спасти себя и свою семью. Поэтому на всякий случай стоило придумать место для экстренного побега. Вот только куда можно было сбежать?
Глава четырнадцатая. «Разбойники».
Банница Марфа, когда узнала о предстоящей угрозе, моментально ощетинилась. Ее чешуйки на теле встали дыбом, глаза буквально полыхнули красным.
— Уж я о них позабочуссссь, — прошипела она. — Я видела, шшшшто они сделали с малюткой Евой.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я, но Марфа меня уже не слушала.
Она буквально растаяла в воздухе. Ее шипение после доносилось откуда-то из-за печи. На самом деле меня давно мучало несколько вопросов на счет банницы и самого домового. Но задавать их, пока было не ко времени. Как пристроим детей в безопасное место, так потом и спрошу.
— Куда хочешь детей отправить? — спросил Кузьма, когда мы вышли во двор.
— Сначала хотела к Марье в деревню. Но не безопасно это.
— Согласен. Идем к лешему. На этот раз я пойду с тобой. И захвати с собой сладкий пирог.
— А это... — я не договорила, вспомнив слова Сашки. — Ему же плевать на людей.
— Скажу тебе по секрету, — Кузьма развернулся и посмотрел на меня снизу вверх. — Он самый сильный из нас на данный момент. И старому другу не откажет. Но едой его следует задобрить.
— Хорошо.
Мне все еще не очень нравилась идея оставить детей с лешим. Но и в деревню их было нельзя. Да, там были мужики, которые могли дать отпор. Но они могли не успеть. Разбойники ворвутся в дом Марьи и убьют и ее, и детей. Кузьме я доверяла. Мы все с ним крепко сдружились за все то время, что прожили вместе. Мы вместе вели хозяйство. Он честно присматривал за детьми и никогда не причинял им вреда. И я видела его взгляд — он смотрел на них с отеческой любовью. Поэтому, если домовой говорил, что так будет лучше, то так оно и есть.
— Дети, собирайтесь! — громко сказала я, входя на кухню.
Сашка уже собрал всех за столом. И, видимо, все рассказал. На лицах детей читались страх и напряжение.
— Мы убежим? — удивленно спросил Егор.
— Но это же наш дом! — Сашка встал, сжимая кулаки.
— Вы покинете его на время, — спокойно сказала я, доставая корзину с верхних полок. — Когда все стихнет, мы вас вернем. А сейчас быстро собираться. Возьмите сменную одежду и свои кожаные ботинки.
Сейчас дети ходили в лаптях, которые я связала. Они выглядели красиво и аккуратно. Я даже сделала пару сланцев. Но детям они не особо понравились. Хотя в мое время, молодежь постоянно ходила в такой обуви летом.
— Но как же ты? — тихо спросил Егор, посмотрев на меня странным взглядом.
— Я останусь и помогу защитить наш дом.
— Но...
— Я должна это сделать.
Слушать возражения детей дальше я не стала, силой погнав их собираться. Через десять минут мы стояли на пороге. Кузьма сидел на плече у Егора. Сашка держал на руках Варю. Мне ее, из-за моего положения, запретили поднимать. Она была уже достаточно тяжелой, поэтому домовой строго настрого запретил поднимать ее.
Соню я держала за руку. Она, как обычно была жизнерадостной и, кажется, воспринимала наш поход за какое-то развлечение. Я только радовалась этому. Для страха у нас была Ева. Но это и не мудрено. Она больше всех пострадала от прошлого налет разбойников. А тут ей еще и сообщили, что они проведут какое-то время с лешим, которого девочка тоже боялась.
— Выдвигаемся, — скомандовал Кузьма. — И живее. За пределами дома я буду чувствовать себя некомфортно.
Дети кивнули. Я заметила, как Ева испуганно схватилась за руку Егора. Мне хотелось обнять ее, сказать, что все будет хорошо, но на это не было времени. Мысленно пообещав себе, что после всех этих событий, обязательно поговорю с детьми, я решительно направилась в сторону опушки.
— Старый пень! — громко выкрикнул домовой, стоило нам подбежать достаточно близко. — Встречай друга старого!
— А почему без слов призыва? — тихо прошептала я, наблюдая за тем, как деревья медленно раздвигаются.
— Я не человек. Для меня это не обязательно. Меня Евсей услышит с любой точки леса. Так ведь, друг?
Перед нами вырос леший. Он ничуть не изменился с прошлого раза. Еву этот старик напугал так сильно, что она спряталась за мной и схватилась ледяными ручками за подол моего платья. С этим надо скорее что-то делать.
— Ева, — тихо сказала я, присаживаясь перед ней. — Все будет хорошо. Евсей добрый. У него и имя доброе. Правда?
Девочка подняла на меня глаза, в которых читалась надежда. Соня, стоявшая рядом, нежно погладила Еву по плечу и тихонько, с улыбкой, сказала:
— Леший поможет. Я точно знаю. Не бойся.
Я обняла обеих девочек и погладила их по тонким спинам. В груди поднималось беспокойство, которое я не испытывала уже очень давно. С тех пор, как Маша с Максимом были малютками. Но они выросли и смогли встать на ноги. И переживать о них больше было не надо. И вот сейчас я снова испытывала то неприятное чувство беспомощности...
— Будьте сильными. Не бойтесь ничего. Даже если случится что-то страшное, вы справитесь, — уверенно произнесла я.
Дрожь у Еву пропала. Она не выглядела полностью успокоившейся, но теперь на ее лице помимо страха можно было увидеть решительность.
— Хорошо, мама, — прошептала она.
— ... за детками смотреть не моя работа, — проворчал леший, привлекая мое внимание.
Домовой уже вовсю спорил с Евсеей. Кажется, они не могли договориться. Если сейчас леший откажет, то все пойдет прахом. Я поспешно встала на ноги, подхватила корзину и достала оттуда кусочек сладкого пирога, завернутого в тонкую ткань. Как только я развязала узелок, леший втянул воздух и посмотрел в мою сторону.
— Я вознагражу тебя, Евсей. Если ты присмотришь за детьми, — спокойно сказала я, протягивая сладкий пирог с медом.
— Ой, ладно. Если Кузьма просит, а ты, Надежда даже еду даешь, я согласен, — сказал леший, не отрывая своих черных глаз от пирога в моих руках.
— Если вернешь детей в здравии, то я дам тебе еще один кусок пирога, — хмуро
