пока станция не найдет минус-материю. Возможно, понадобятся недели, сэр… Возможно, месяцы… Вы уверены, что…
— Ничего страшного, я умею ждать.
Март сел на металлический ящик и уронил голову на скрещенные руки.
«Парень намекнул, что у меня есть шанс не вернуться, и, в общем-то, он прав.Я могу отменить свой приказ, уйти в каюту и принять снотворное. Кай не узнает, что меня нет на Земле, завтра промолчит на суде, будет казнен, так что мести за обман можно не опасаться. Все мы выживем, я добьюсь своего… Знаю, игра получится грязная, но не мы первые, не мы и последние. С такими воспоминаниями можно жить дальше. Можно даже попытаться все забыть».
— … Простите, командир, но четверти часа, видимо, не хватит. Как минимум полчаса, — раздался из полумрака смущенный голос техника.
— Работай дальше, я подожду…
Сейчас в ангаре пахло озоном, но лишь слегка. Тогда, два года назад, запах крови и озона от излучателей пропитал, казалось, все — одежду, снаряжение, даже пластик. После стычки с гирканцами поврежденный челнок кое-как заходил на посадку. В гулких коридорах базы рифленый металл гремел под подошвами ботинок. Влад лично обработал Марту сильно обожженное плечо. Потом был брифинг и язвительный разнос адмирала. Март не стал оправдываться. Давно разобравшись в характере Крайтона, он научился терпению. Выспавшись наконец, у себя в каюте, он бродил по коридорам и лабораториям станции, пытаясь хотя бы так заглушить беспокойные мысли и боль в руке. В лаборатории варп-технологий возился с расчетами незнакомый парень. Он легко и быстро касался пальцами сенсорного экрана. Губы беззвучно шевелились, называя числа.
«Ты новичок? — поинтересовался тогда Март. — Не скажешь, куда перевели Дэна?»
Исследователь обернулся, очевидно, раздраженны внезапной помехой. Марта поразили глаза парня — светлые, прозрачные, без малейшего признака тепла.
«Я ничего не знаю про Дэна».
«Но ты должен помнить его в лицо».
«Я здесь недавно. До этого был на фронтире»
«Но ты занимаешься вычислениями».
«И что? Да, я солдат, но пару уравнений решить могу. Теперь вот модифицирую варп-двигатель для 'Титании».
«И получается?».
«Да».
Март с полминуты рассматривал цифры и непонятный схемы, они внушали оперативнику уважение.
«Меня зовут Март. Или Рей. Впрочем, ты сам понимаешь, что имена тут можно менять».
«Адмирал сказал, что теперь мое имя — Фрэнк Браун. Так меня и называй. А еще адмирал сказал, что у меня после ранения стресс. Приходится принимать лекарство».
«Понял, но у тебя осталась семья? Где-нибудь далеко на Земле?»
Лицо Брауна исказилось, но только на миг.
«Да, у мня есть семья. Большая. Много братьев и сестер. Я с ними встречусь когда-нибудь».
«Попросись в отпуск и встреться, стресс пройдет».
«Адмирал Крайтон приказал подождать. Говорит, пока что моя семья — этот отряд».
При очередном упоминании имени шефа Март спиной ощутил неприятный холодок. Возможно, повлияло то самое «лекарство», но парень из лаборатории выглядел биороботом. В светлых глазах словно стыл хрупкий лед.
«Ты быстро пишешь формулы, а руки как у штурмовика. Нам нужно познакомиться поближе. Я соберу пару-тройку парней, посидим в кают-компании, поговорим».
Браун помедлил. Марту показалось, будто взгляд парня немного потеплел, но эффект создавали отблески сенсорного экрана.
«Ладно, как-нибудь потом».
«Ты — супервиро?» — мягко спросил Март.
«Да. И у меня проблемы с контролем ярости. Адмирал говорит, это генетическое. А еще он говорит — я должен ненавидеть гирканцев».
«Ненавидеть гирканцев? Не слишком этим увлекайся, таким, как мы, нужна ясная голова».
«Иногда мне кажется, что я ненавижу не только их».
«Кого еще?»
Браун задумался, отблески на его лице еще раз сверкнули и исчезли, глаза потемнели и приобрели ясное, твердое выражение.
«Это ненависть не к чужакам… скорее, к определенным поступкам, — тихо сказал он. — Я понял, что ненавижу предательство…».
* * *
— Готово, сэр! Энергии достаточно.
Март вздрогнул, освобождаясь от воспоминаний.
— И кто бы мог подумать, что Кай, который два года назад смахивал на ледяную статую, поставит на карачки весь Альянс!
— Не расслышал… Вы что-то приказали, сэр? — поинтересовался слегка шокированный техник.
— Ничего, я только сказал, что все мы ненавидим предательство.
— Так точно, командир, полностью с вами согласен. Подставить партнера — самое поганое дело. Когда нашу группу бросили на Люге, я так ругался, что язык почернел до самых миндалин.
— Согласен? Тогда запускай свой агрегат. Я возвращаюсь в Йоханнесбург.
Глава 14
Делай, что положено
Бронированный фургон остановился. Солдаты выпрыгнули из кабины и, как только скованный наручниками Кай сошел на бетон, взяли его на прицел. Зеваки отпрянули, толпа поредела, освобождая вооруженным людям проход. Кай двинулся по по этому импровизированному коридору к дверям судебного зала. Фигуры охранников закрывали обзор, но острым слухом супервиро он улавливал ропот, временами переходивший в гневные выкрики. Осколок камня, возможно, взятый из руин, пролетел возле виска, вскользь царапнул шлем солдата и покатился по земле.
Эсперо не оглянулся — ему было все равно. Двери раздвинулись и снова сомкнулась за спиной, отрезая шум толпы и жару летнего дня. В зале суда на этот раз царило молчание. Кай прошел на старое место — за стеклянную перегородку и понял, что кое-что изменилось — на полукруглой площадке стоял стул.
«Кто-то вспомнил, что я лежал в больнице», — не без иронии подумал он.
Кай сел и положил скованные руки на колени и тут же понял, что из такого положении не сможет наблюдать за залом. Попытавшись встать, он тут же наткнулся на ствол охранника. Судья Малангу выглядел угрюмым и заметно изможденным. Остальные члены коллегии, как всегда молчаливые, сверлили подсудимого взглядами. Кай легко вызвал в памяти то, что знал о них. Крайняя слева — Рабинат Наби, молодая аристократка, чудом пережившая налет гирканцев на колонию. По левую руку от нее — Пола Винберг, уважаемый в Йоханнесбурге юрист, волосы этой женщины уже сильно тронуты сединой, третий по порядку — Акахата Абад, пожилой, но все еще мускулистый мужчина с резкими чертами лица, последняя из коллегии, если не считать самого Малангу — Тина Чинуа, яркая смуглая брюнетка, безвестный молодой судья, ее имя ничего не говорит Каю.
«Аристократка с удовольствием закопала бы меня. Ферейцы, хоть и входят в Альянс, держатся наособицу. Прочих людей они считают буйными».
— Продолжаются слушания по делу Фрэнка Брауна, он же Кай Эсперо, — чуть надтреснутым голосом объявил Малангу. — Слово предоставляется стороне обвинения.
Чтобы посмотреть в лицо прокурору Миллеру, пришлось повернуться на стуле, но даже
