Схожу-ка я познакомлюсь с этим самым Пашуком.
— А я, раз уж приехали, займусь тут одним товарищем из вашего ведомства.
— Каланом? Передавайте привет. Впрочем, я еще увижу его сам.
…Алесь кончал завтракать, когда Линько вошел к нему в палату.
— Ну, как, Александр Петрович, дела?
— Спасибо, Пал Палыч. Как будто все нормально.
— Как будто? По моим подсчетам, уже пора снимать вытяжение.
— А по моим — давно пора.
— Ну, раз уж я здесь, так, может, и займемся этой процедурой?
— Валяйте, Пал Палыч. Залежался я тут.
— Тогда приготовьтесь терпеть. — Линько вышел.
В любой больнице на всякий непредвиденный случай имеется комплект стерильного материала и инструментов. Был здесь и передвижной рентгеновский аппарат. Сделали снимки. Проявили. Линько не стал ждать, пока пленки высохнут, мельком взглянул на них и, довольный, вновь направился в палату.
— Ну, Александр Петрович, с вас, как говаривали в старину, магарыч. Нога в полном порядке. Конечно, чтобы переход к нагрузкам был постепенным, нужно какое-то время поупражняться на костылях.
— За этим дело не станет.
Линько вымыл руки, протер их спиртом. Разложил инструменты. Марина Яворская, сменившая Екатерину Мирославовну, сняла подвешенные гири, металлическую скобу, к которой была прикреплена спица. Теперь — обработать ногу, обеззаразить спицу: ее придется протягивать через кость… Немного погодя Пал Палыч озабоченным тоном спросил:
— Как будем удалять? Под наркозом или так выдержите?
— А это очень больно?
— Один мой знакомый в таких случаях говорит: «Не то, чтобы очень, но и не очень, чтобы то».
— Делайте, как считаете нужным.
— Шучу я, Александр Петрович. Сделали уже, достали вашу спицу. Можете, если хотите, взять ее себе на память.
— Когда же вы успели? — удивился Алесь. — Ну, кудесник!
— Ну и кому теперь верить? Вам или тем, кто называет меня коновалом?
— Пал Палыч, — вбежала санитарка, — там товарищ капитан вас ждет.
— А почему он не зайдет сюда?
— Говорит, не может.
— Ну что ж, если так, тогда придется идти мне. Капитан Червяков передавал вам привет.
— Сан Саныч?
— Он самый, Сан Саныч, ваш тезка.
— Так почему же, действительно, он не зайдет сюда?
— Не может, Александр Петрович. У него очень важное дело, — Линько не стал рассказывать Калану о недавнем происшествии. Слышал, правда, только краем уха, что у Корзуна расстроилась дружба с Натальей Николаевной и что причиной этого стал какой-то старший лейтенант из службы дорожной безопасности. Бывая в Поречье и зная все, что там происходило, Пал Палычу нетрудно было догадаться, о каком старшем лейтенанте шел разговор. Житейское дело. Разве мало случаев, когда молодой человек попадает в больницу и там ему приглядывается молоденькая медсестра или врач? И когда дело доходит до выздоровления и выписки из больницы, смотришь — судьба человека уже определена. Так и с Каланом. Кто его лечащий врач? Титова. А она, это Линько хорошо знал, отзывчивая, внимательная, никогда не пройдет мимо чужой беды. Да и по внешности — хороша собой. Ну как тут останешься равнодушным к такой девушке, да к тому же еще и человеку, который каждый день приходит, интересуется твоим здоровьем, делает все, чтобы побыстрее поправлялся. Вот и сегодня. Когда Пал Палыч удалял спицу, Калан не вытерпел и спросил: «А почему нет моего лечащего врача?» Правда, рабочий день уже кончился. Но старший лейтенант знал, что Наталья Николаевна пришла бы, нет, прибежала бы и помогла снять вытяжение. Калан спросил еще раз: «А что, ее никак нельзя было предупредить?» — «Да что вы беспокоитесь, Александр Петрович? — вопросом на вопрос ответил Линько. — Неужели думаете, что не справимся?» «Да нет, я так не думаю. Но ведь Наталья Николаевна мой лечащий врач. Я знаю, она будет переживать, что все делается без нее». Ну что ответить Калану? Придумал: «Уехала она по срочному вызову». Нехорошо поступил Пал Палыч. Он и сам это хорошо понимает. Но иначе нельзя. Пусть Калан хорошо выспится, пусть за это время на месте удаленной спицы затянется ранка.
— Ну вот теперь, кажется, все, — собираясь в дорогу, сказал Линько. Поправляйтесь, Александр Петрович, как можно быстрее. Может, не все понимают, как нужна ваша служба.
Во дворе больницы стояла машина с работавшим двигателем. Казалось, он ворчал на задерживавшегося Линько. Рядом прохаживался капитан милиции. Он, видно, тоже вел себя не очень спокойно. Пройдет пару шагов, остановится, посмотрит в светившееся окно и вновь в обход вокруг машины. Наконец появился и Линько.
— Пал Палыч, — подошел к нему капитан. — Я ведь не один, а с задержанным Пашуком.
— Ну и что?
— Нервничает он.
— Из-за этого нервничать должны и мы? Не стоит, Сан Саныч. Поверьте, не стоит он этого. Я ведь не на посиделках был, а вашим же товарищем занимался. Удалил спицу. Теперь у него все в порядке. Кстати, спрашивал, почему не зашли проведать.
— Вы же видите.
— Вижу и знаю. Поэтому так и ответил, что у Сан Саныча очень важное дело.
Сели в машину. Двигатель ускорил обороты. Слышно было, как при переключении рычага на скорость пробуксовали шестерни, издавая неприятный металлический звук. Пашук, уже протрезвевший, молча сидел на заднем сиденье. Изредка он поднимает голову, смотрит из-под бровей на капитана и нудно повторяет: «Ну не был я там, не был». — «Проверим. Если не был, так зачем же мы будем вас держать». — «Знаем мы вас, — не верит Пашук. — Вам лишь бы найти козла отпущения. А там хоть трава не расти. Рабочего человека упечь в каталажку — раз плюнуть. Вот если бы дело касалось какого-нибудь начальничка, вы бы, конечно, перед ним на лапках». — «Ведите себя спокойно». — «Ну какие у вас доказательства? — не унимался Пашук. — Что был у врача? Ну был. И что из этого? Что отобрали больничный лист у рабочего человека? Так за это должны ответить». — «Почему вы отказались от проверки на опьянение?» — спросил капитан, которому, по всему было видно, уже начинало надоедать нытье Пашука. «А может, у меня есть своя гордость? А может, мне стало обидно за рабочего человека, которому не доверяют?» Пал Палыч знает породу этих людей. Он будет упорно отказываться от обвинений. Будет отказываться до тех пор, пока ему не предъявят неопровержимые улики. Но может случиться и так, что он будет отказываться и в том случае, когда вина его будет полностью доказана. Поправится Наталья Николаевна, она вспомнит многое из того, что произошло сегодня вечером. Не может быть, чтобы она не узнала, кто на нее нападал. Но даже если бы и не узнала, все равно улик достаточно. Вот рядом с капитаном целлофановый мешок. Пал Палыч не спрашивал, что в нем находится.
