делать акцент на таких студентах, конечно, не хочется. Но их тоже будет какой-то процент. А вообще это, насколько я могу судить, люди, которые всю жизнь учились на практике. Им бесполезно рассказывать теоремы, конструкции, системы – все будет вылетать из головы.
– Все, кроме того, что можно увидеть на практике? – предполагаю я.
– Именно! – радуясь, что я уловила его мысль, Сергей чмокает меня в щеку и наконец идет разливать чай по стаканам. – Это долгий процесс. И затратный, если честно. Но этот проект у меня не ради денег. Как и твой у тебя.
– Это точно.
Мы пьем чай. Сергей – чуть торопливо, поглядывая на телефон. Видимо, торопится. Не хочу его задерживать и поэтому киваю, мол, не обижусь, если сейчас поднимешься наверх. Улыбнувшись, он уходит в спальню, а я спокойно допиваю чай с печеньем.
Минут через десять поднимаюсь за ним, вхожу в спальню. Сергей сосредоточенно печатает на ноутбуке. Я подхожу к нему, чтобы обнять. Взгляд падает на экран – открыт Телеграм. Знакомая аватарка… Она не меняется уже лет пять. С момента, как я впервые щелкнула его на свой Марк Третий… Макс!
Сергей чувствует, что я застыла, не успев его обнять – просто положила руки на плечи и замерла как вкопанная. Он оборачивается от экрана, внимательно смотрит на меня.
– Рабочая переписка, – говорит он чуть строго. Потом, видимо, замечает в моих глазах слезы.
Я просто не могу их сдержать! Мне уже не больно, не обидно – плевать я хотела на этого Макса! Просто остался какой-то идиотский рефлекс: вижу его, думаю о нем – и все, кран открыт, выпускайте соленую воду. Вот, уже бежит по щекам. Ой, кто-то ее смахивает… Сергей?
Он проводит пальцами по моему лицу, обеспокоенно смотрит в глаза.
– Я так и знал, – не сбавляя строгости говорит он. – Вы знакомы! Почему еще тогда не сказала? Что он тебе сделал?
– Ни… ни…
– Если скажешь «ничего», я тебя укушу.
Пытаюсь восстановить вмиг сбившееся дыхание. Ну почему, почему я каждый раз так реагирую? Ведь нет больше ни любви, ни доверия, никакой надежды. У меня есть Сергей – и сердце отдано ему. Так какого черта она прыгает от вида этого козла, Макса? София как-то раз говорила, что по-настоящему мы отпускает прошлое, когда воспоминания больше не причиняют нам боли. Неужели я все еще не отпустила? Что же тогда нужно сделать, чтобы избавиться от него?
– Ну, Наташ… – Сергей прижимает меня к себе, и мне становится чуточку легче. – Если не хочешь, не говори. Но не думай, что я это так оставлю, окей? Твои проблемы – это теперь и мои проблемы.
Я впиваюсь ему в спину и утыкаюсь лбом в плечо. Вот от этих слов действительно стало легче. Немного отпустило.
– Мы встречались с ним. Долго, – говорю медленно, тщетно пытаясь контролировать голос. Получается плохо. – Несколько лет. Жили вместе. Я думала, это навсегда. – Прикусываю язык. Не стоит, наверное, так говорить при человеке, которого любишь. Но как иначе мне рассказать все? Передать, откуда берутся эти эмоции? – Потом он мне изменил. Я почти что стащила с него девушку. Как оказалось – не первую. Потом долго не могла отойти… Прости, зря я это начала. Не хочу вмешиваться в твою работу.
Сергей ничего не отвечает, только крепче прижимает меня к себе. Мы стоим так несколько минут, пока я окончательно не успокаиваюсь. Сергей чуть отстраняется, приподнимает мою голову за подбородок, убеждаясь, что я в порядке.
– Проверка связи. Улыбаться можешь?
– Ты проверяешь, нет ли у меня инсульта? – отвечаю я. Сергей смеется.
– Шутить можешь, значит уже неплохо. Давай тогда, по делам?
Я устроилась с ноутбуком на кровати, стараясь не думать, что там, в ноутбуке Сергея, маячит ненавистная аватарка. Впрочем, недолго маячит, Сергей почти сразу переключается на какую-то программу с кучей таблиц – не Эксель, что-то понавороченнее.
Дыши, Туся. В этой комнате ты уже однажды вдоволь поистерила, новая пепельница на подоконнике не даст соврать, теперь побудь адекватным человеком. Никакие личные чувства и обиды не должны мешать его делу – я давно это для себя решила. Будет он работать с Максом, или с самим Сатаной (разница невелика) – все равно. Лишь бы Сергей был доволен, лишь бы это помогало ему на пути к его цели. Она выше, чем какие-то обидки из прошлого.
Я завершаю внутренний монолог с собой и погружаюсь в работу. Прекрасный отсюда, с кровати, вид – на спину Сергея. Вот бы такой всегда!
Минут через десять он прикрывает ноут и выходит из спальни, прихватив телефон. Я не пытаюсь прислушаться, но все равно слышу его громкий голос:
– Простите, что так поздно Максим Олегович. Думаю, лучше обговорить это лично. Нет, по учебной программе мы с вами больше ничего не решаем. Вынужден прервать наше сотрудничество. Да, сегодня, – голос удаляется по лестнице, и я слышу последнюю фразу: – Секретарь вышлет вам договор о расторжении сотрудничества и расчет. На этом все.
Хорошо, что Сергей ушел надолго – его не было минут двадцать. Если бы он пришел хоть немного раньше, точно бы решил, что в его спальне поселилась сумасшедшая: валяется на кровати, плачет и хохочет от счастья! Да, это я. Приятно познакомиться!
Глава 27
Когда бежишь по лестнице вверх, главное – не оступиться. Особо умные и опытные стелют солому где-нибудь внизу. Но я вот оказалась не такой уж опытной. И, похоже, не особо умной.
А потому в середине августа, когда София решила поговорить со мной, я полетела вниз и больно так ударилась башкой. А потому что стелить надо было, стелить!
Хотя она, собственно, не сказала ничего необычного. Мы проводили еще одну девушку после съемки, после чего София обратилась ко мне:
– Спасибо, Наташа. Я очень рада, что нашла тебя. Наверное, никто лучше бы не воплотил все эти идеи в жизнь.
Я улыбаюсь, еще не подозревая, что она скажет дальше.
– Похоже, мои девочки остались довольны. Я вижу, как у них расцветает улыбка от взгляда на собственные фотографии. Все-таки одно дело – меняться внутренне, и совсем другое – видеть, как это внутреннее начинает менять тебя на самом деле. Еще несколько съемок – и все.
– Что «несколько съемок»? – не понимаю я.
– Я уговорила почти
