верил. А он оказался посильнее партийно-политического воспитания…
Поймал в прицел отчетливо видимые фигуры в серого цвета мундирах. Немцы именовали этот оттенок «фельдграу». Дал короткую очередь, подправил прицел и уже длинной очередью с поводкой вправо зарядил. Потом повернул пулемет влево и снова дал очередь на половину ленты. В ленте двести пятьдесят патронов, и почти каждая пуля пошла в цель. Залегли пехотинцы, кто уцелел. Но пулемет засекли. Несколько пуль ударили в щиток, сделав вмятины. А только пули были трассирующие, для целеуказания.
– Меняем дислокацию!
Вес пулемета со станком – больше семидесяти килограммов, да еще габариты приличные.
Перетащили максима. Пока Михаил устанавливал орудие на новом месте, Игорь перенес коробки с лентами.
– Пока затишье, ты бы набил патронами ленты. Цинк вон лежит.
– Есть, командир!
Послышался вой мин, и на прежнюю позицию обрушились одна за одной четыре штуки. Если бы товарищи остались там, их постигла бы печальная участь. Из любого опыта надо делать выводы. Михаил сделал. Пострелял с одной точки, сразу меняй на запасную позицию. И готовить их надо заранее, до боя, и лучше сразу две-три. В бою уже некогда обустраивать.
Мелькнула мысль: научились воевать, черт возьми! Опытный солдат – ценнейший ресурс.
На правом фланге один из бронетранспортеров добрался до передовой траншеи. Кто-то бросил бутылку с зажигательной смесью, причем ухитрился попасть внутрь кузова. Вспыхнуло пламя, и сразу черный дым повалил. Распахнулась задняя дверь, оттуда выпрыгнули двое и сразу сражены были винтовочными выстрелами. Итого – на поле три бронетранспортера, много трупов немецких пехотинцев. Наступление захлебнулось. Но Михаил отлично понимал: будь здесь пара танков, исход боя был бы другой.
Уцелевшие немцы отползали. Потом поднялись и побежали. По ним не стреляли – далеко. Да и кому преследовать, если и в полку потери есть? По траншее прошел командир роты. Увидев разведчиков у пулемета, удивился.
– А где пулеметчики?
– Там же и остались, в пулеметном гнезде. Попадание мины точнехонькое.
– Тогда спасибо, хлопцы, что поддержали огнем! Я за этот фланг беспокоился.
– Служим Советскому Союзу! – серьезно отозвался Игорь.
Пришел разносчик пищи.
Обычно на эту должность назначались мужчины, годные к нестроевой службе по медицинским показаниям – скажем, язва желудка, отсутствие пальцев на кисти, близорукость. Разносчик числился за кухней. В каждой руке по армейскому зеленому бачку-термосу. За спиной сидор, в котором нарезанный хлеб, ложки. Разливал по котелкам. В сам котелок – первое блюдо, в крышку котелка – второе, каша или макароны.
У Михаила с Игорем ни котелков, ни ложек не было. Разносчик снизошел к пулеметчикам, дал по железной миске и ложке. Супу вермишелевого налил. Пока бойцы жадно ели, чтобы успеть получить второе блюдо, разносчик, отставив бачки, взялся за рукоятки пулемета, поводил им из стороны в сторону.
– Хороша машинка! Хитро придумано!
– Смотри не стрельни случайно! – поддел его Игорь. – Потом штаны стирать… Расход мыла…
Бойцы доели, разносчик наложил в эти же миски макароны по-флотски. Мяса достался один маленький кусочек, но запах был аппетитный. Да еще и с хлебом ржаным, недавно испеченным. С хлебом макароны не едят обычно, но с ним сытнее. Завтрака не было, и неизвестно, будет ли ужин. Поели от души, сыто отвалились в окопе.
За разговорами, чисткой пулемета, набиванием лент закончился день. Опять-таки разговор, как это часто бывало, заехал в высокие материи – ну, понятно, Игорь историк, мыслит масштабно… И уже не в первый раз Михаилу чудилось, что его друг прямо в будущее ухитряется заглянуть, так уверенно говорит о том, что мы обязательно объединимся с англичанами и даже американцами, которые еще нейтральны, но обязательно вынуждены будут занять нашу сторону… «Вот что значит образование!» – подумал про себя Михаил не без белой зависти и решительно поставил себе задачу обязательно учиться дальше: сначала закончить училище, стать командиром; потом все жилы вытянуть, но пробиться в академию Фрунзе…
Конечно, если жив останусь – поставил он точку своим проектам.
Как опустились сумерки, Игорь предложил:
– Товарищ командир! Давай сползаем к тому бронетранспортеру?
– Зачем?
– Вдруг есть чем поживиться?
– Если только ручным пулеметом. Заметит ротный, фитилей получим.
– Мы тихо и быстро. Да и не только пулемет! Наверняка жратву какую-никакую раздобудем.
Это решило вопрос. Поползли к бронетранспортеру. По сути, боевой пост оставили… Добрались. Передние колеса в воронке, накренился на правую сторону. Задние двери нараспашку, через них пехотинцы десантировались. На водительском сидении – труп механика, от головы половина осталась. Игорь сразу стал под жесткими сидениями шарить.
– Ага, есть мешок!
– Тащи в траншею. Вдруг ротный заявится… А я постараюсь пулемет снять.
Ручные пулеметы в вермахте были отличными. В нашем ДП-27 питание патронами из круглых магазинов. Они тяжелые и габаритные, снаряжаются мешкотно. Пулеметные ленты к немецкому МГ-34 значительно легче, сам пулемет надежнее. На ДП при активной стрельбе быстро садилась возвратно-боевая пружина. Однако говорить о превосходстве любого немецкого оружия не было принято. Политруки сразу становились в позу:
– Перед вражеским оружием преклоняешься?!
Михаил перед трофейным оружием не преклонялся, но отрицать, что это бесплатный плюс на войне – глупо, и он просто молча использовал трофеи в бою, да и в армейском быту тоже.
В темноте разобраться с креплением пулемета в вертлюге сложно, на ощупь приходилось. Но справился. В приемнике половина ленты. И вдруг какое-то движение с немецкой стороны, потом тихий разговор. Прислушался.
– Зигфрид, машина цела, не повреждена. Наше дело завести и уехать в свое расположение. Лейтенант обещал, если получится, по медали. Представь – война скоро закончится, а у нас награды. А может, и старшего солдата присвоят.
Михаил очень осторожно, стараясь не стучать железом о железо, улегся на полу, установил пулемет на сошки, стал выжидать. Шорохи, в темноте смутно видны две фигуры. Михаил на голоса навел пулемет, нажал спуск, повел стволом влево-вправо. Вспышки выстрелов ослепили на несколько секунд.
Со стороны немцев – ни стонов, ни криков. Похоже, наповал. Теперь надо спасаться самому. Стрельба на нейтралке обеспокоила обе воюющие стороны. Немцы стали пускать осветительные ракеты, но до их траншей далеко, и мертвенно-белый свет ракет до бронетранспортера не долетал.
Михаил выпрыгнул из транспортера, побежал к своей траншее, метров через пятьдесят опустился и пополз. Дошло, что часовые могут принять его за немца и подстрелить. Все же вылазка на нейтральную полосу была самовольной. Повезло, выбрался точно на пулеметное гнездо. Игорь был страшно рад, но малость встревожен:
– Я уже волноваться начал! Ты стрельбу учинил?
– Я. Немцы к бронетранспортеру вышли. Хорошо, что пулемет был, да в рабочем состоянии. Кабы не стрельба, с собой бы прихватил. Ладно, о вылазке –
