не хочется уходить, наоборот, возникает желание провести в этих стенах как можно больше времени. Или это присутствие Карельского так на меня действует?
— Ты, если хочешь, в душ сходи. Если что, можешь найти одежду сестры на верхнем этаже. Для нее выделена отдельная комната, — усмехается Женя уголками губ, скользя по мне оценивающим взглядом. — Ты все ещё бледная.
— Все нормально, Жень, — отмахиваюсь я, хоть и чувствую неприятные покалывания внизу живота. Не больно, но ощутимо. — С удовольствием приму душ. Спасибо.
— Я пока еду закажу. Есть пожелания?
— На свой вкус. Что угодно, — бросив через плечо, поднимаюсь по лестнице.
Стою под струями проходной воды, прокручивая в голове последние события в моей жизни. Даже не верится, что за столь короткое время я стала разведенной женщиной. Мне изменил муж и, мало того, решил оставить меня ни с чем. В какой-то момент у него это получилось. Но как хорошо, что на моем пути появился такой человек, как Карельский, и помог преодолеть трудности. Иначе я действительно отдала бы все Косте, лишь бы он отвязался от меня раз и навсегда.
Нет, умом я понимаю, что отец не стал бы на все закрывать глаза, узнай всю правду. Но все же я рада, что моя проблема по имени Костя решилась так быстро. Теперь пусть остаётся с голой задницей. Так ещё и судиться будет...
Интересно, при таком раскладе его беременная девушка останется с ним, несмотря ни на что? Или же свалит на все четыре стороны, не желая быть женщиной такого мошенника, у которого ни гроша за душой нет?
Решаю не грузить себя глупыми вопросами. Обернувшись в полотенце, выхожу из ванной и ищу в гардеробе Кристины что-нибудь подходящее. Однако кроме рубашки, которая явно принадлежит Жене, ничего удобного не нахожу.
— Как вкусно пахнет, — говорю, едва оказавшись у накрытого слова. — Так быстро доставили...
— Вообще-то сорок минут прошло, — смеётся Женя. — Теперь ты хотя бы не такая бледная. И глаза блестят.
Улыбнувшись, забираю кусочек огурца и отправляю в рот. За столом Карельский делится воспоминаниями студенческих времён, рассказывает, как поднялся по карьерной лестнице. Я же восхищаюсь им, потому что в отличие от Кости, Женя добился всего сам. Своим трудом.
Буквально через полчаса мы уже сидим на диване перед телевизором. Женя включает фильм, который выбираю я.
— Красивая девушка, — имею в виду главную героиню — высокую брюнетку с голубыми глазами и модельной фигурой. Прямо на маму мою похожа. Правда она у меня блондинка.
— Это тебе так кажется, — хрипловатый баритон звучит прямо у уха. По телу мгновенно разбегаются сотни мурашек, дыхание учащается.
Я поворачиваюсь к Жене и ловлю его пристальный взгляд. Он сидит настолько близко, что я чувствую его дыхание.
— Что мне кажется? — шепчу я, нервно сглатывая.
— Ты гораздо красивее.
Мгновение, и рука Карельского оказывается на моем затылке, притягивает к себе. И сразу же впивается в мои губы глубоким поцелуем, который выбивает весь воздух из легких.
Обвиваю его шею руками и прижимаюсь плотнее, отвечаю на поцелуй. Однако он длится недолго, поскольку приходит осознание того, что я творю.
Я беременна. От чужого мужчины. И об этом факте Карельский не знает. Возможно, он даже не захочет иметь со мной ничего общего, расскажи я ему об этом.
— Жень, подожди, — часто дыша, я слегка отстраняюсь и заглядываю в темные глаза глаза мужчины. — Мне нужно тебе кое-что...
— Давай потом, — перебивает, обхватывая мое лицо руками.
— Нет, Женя. Нет. Сначала я расскажу... Может, тогда ты не захочешь продолжить это... Безумие.
Карельский хмурится, но никак не комментирует мои слова. Лишь смотрит в недоумении.
— Что не так, Эмилия?
— Я... Я беременна, Жень.
Глава 29
Руки, которые обхватывали шею Жени, холодеют, кончики пальцев покалывает. Тело становится ватным, непослушным. Меня начинает выворачивать наизнанку от одного взгляда Карельского.
Он против. Он не хочет этого ребенка.
Губы Жени поджимаются в тонкую линию. Шумно сглотнув, он встряхивает головой и, посмотрев в мое лицо ещё раз, хмурится.
— От него? От Кости?
— От кого же ещё... — Хватка слабеет. Я опускаю руки и потираю колени, не находя места. Ничего плохого не сделала, но хочется спрятать взгляд и не смотреть на Карельского. В его глазах, где секунду назад полыхал огонь, столько недовольства.
— Ты... Когда узнала?
— Несколько дней назад, — признаюсь, глубоко вдыхая и медленно выдыхая.
— Я так и знал, что ты что-то скрываешь. Вот и узнали, что именно. — Он поднимается и отходит к окну. — И что? Оставишь этого ребенка?
Шумно сглотнув ком в горле, прикладываю ладонь к груди, чувствуя, как меня начинает трясти. Ожидала ли я этого вопроса? Скорее всего, да. Но не в таком тоне. Женя сейчас слишком груб и резок, это задевает меня не на шутку.
— Я думала, ты успел понять мой характер за короткий срок. И то, что я оставлю этого ребенка… Это вообще не должно обсуждаться. Я так давно о нем мечтала... Думаешь, решусь сделать аборт? Ни за что.
Я тоже встаю и ватными ногами иду к лестнице. Нужно подняться, переодеться и просто свалить, оставив Женю наедине с мыслями. Видимо, я слишком поспешила. Восхищение этим человеком затуманило сознание. Я быстро поддалась эмоциям, испытывая незнакомые мне ощущения. Не стоило подпускать к себе Карельского так близко, чтобы не бороться с болью, которая сейчас разрывает грудную клетку.
Слез нет. Абсолютно. Однако разочарование меня уничтожает. Хотя... Любой мужчина отреагировал бы точно так же. Это у женщин, наверное, иначе. По крайней мере, я сужу по себе. Узнай я, что у Жени есть дочь, не стала бы давать заднюю. Значит, чувства у него не такие сильные, раз он сразу рубит с плеча.
— Эмилия, куда спешишь? — Темные глаза Карельского смотрят в мои. И теперь они поблескивают, словно от слез.
Женя не сводит с меня взгляда, даже приближается. Но я не хочу продолжать этот неприятный для меня разговор. Все, что надо было, я услышала.
Я
