пустого подноса, упавшего на идеально гладкий мраморный пол.
Артем смотрит теперь на меня и его лицо сначала бледнеет, а потом наливается красным, будто ему в физиономию плеснули томатным соком. Я забыла куда шла, и что нужно было делать…
Ах, да, я должна собрать со стола грязную посуду…
Но вместо того, чтобы начинать действовать, я хочу развернуться и бежать. Снова бежать. Теперь уже из этого снежного рая. От предателей, которых вижу за этим, шикарно накрытым столом. Артем. Катя. Степа…
Они все смотрят на меня виновато.
Внезапно, мне не хочется пасовать перед этими снобами, которые, похоже, решили, что они вправе играть чувствами одной обычной девчонки, которая даже не знает своих родителей. Да что чувствами, самой жизнью моей. Как куклой.
Что ж, я с достоинством закончу этот вечер, а потом пойду и соберу свои вещи. Не останусь в этом доме, в который меня заманили, как глупую обезьянку. С трудом, как будто меня заморозили, наклоняюсь, подхватываю поднос и ухожу в кухню.
— Поменяй мне поднос, уронила… руки, уже не держат, — натянуто смеюсь подруге, с которой работаю уже неделю. У нее нежное имя, которое созвучное с моим. Лейла. Здесь ее зовут Лей. И меня так звали в пляжном баре, уменьшительно — Ась. Потому что работы было много, некогда произносить полностью.
— Да, устала ты, по лицу видать, — поддакнула девушка, подавая мне чистый поднос. — Ничего, эти владыки мира надолго не задержатся, еще час посидят. Кстати, ты знаешь, что среди них хозяин почти всех зданий в этом городке?
Я неопределенно пожала плечами и отправилась собирать грязную посуду. Сплетничать не собираюсь, да и временем особо не располагаю. Все думы о предстоящем разговоре с муженьком, который так сладко целуется с бывшей.
Ну я ему покажу! Я была только за то, чтобы исполнить мечту умирающего старика, а не вылизывать рот этой сучки. Может еще и в постель к ней залезет на правах жениха?
У меня по рукам пробежали мурашки. Меня передернуло прямо. Поэтому решила не думать вообще ни о чем, сосредоточилась на работе.
Словно деревянная кукла я вхожу снова в зал, и вздрагиваю, услышав смех компании за столом, словно одна большая семья они что-то рассказывают друг другу, делятся планами на ближайшие дни, на предстоящее лето.
Потом вдруг Злата меняет тему и начинает восхищенно говорить о свадьбе. Она счастливо смеётся и расписывает свадебный торт, описывает мелкие детали убранства в банкетном зале. Я же меняю блюда закусив губу, чтобы не выпалить чего-нибудь резкое.
Понимаю, что она нарочно так делает, чтобы унизить меня в очередной раз. Но я не ведусь на ее уловки, продолжаю свою работу, не глядя по сторонам. Потому что боюсь встретиться взглядом с Артемом. Тогда весь мой настрой пропадет, я не выдержу, зальюсь слезами и убегу сломя голову прочь.
Возможно, остановлюсь только на пляже Черного моря. Усмехнувшись своим мыслям, я потащила очередную кучу грязной посуды в кухню. Сгрузив работу для посудомойки, я опускаюсь на стоящий у окна стул, морщась от неприятного ощущения в ногах. Тяжелый день сегодня, набегалась.
— Насть, наполни подставки салфетками, потом на столах расставь, в кафе, — пробегающая мимо меня Лейла кивает головой на пустые салфетницы, стоявшие в ряд.
— А где салфетки брать? — кричу ей вслед, но она не слышит уже, скрываясь за дверью.
Собрав мысли в кучу, я плетусь в кладовку, наверняка там найду эти бумажные штуки. Долго разглядываю полки, набитые всякой всячиной, неосознанно перебирая руками всякую мелочь. Наконец, нахожу разноцветные пачки, хватаю две, подумав, беру еще одну и выхожу из кладовой, погасив за собой свет.
— Вот ты где! — Артем ждет меня в тускло освещенном коридоре, улыбается.
— А где мне еще быть, работаю… — хочу пройти мимо, но муж неожиданно хватает меня в охапку и так сильно стискивает, что пышные пачки с салфетками, которые я прижимаю к груди, становятся почти плоскими.
— Мой сладкий пломбирчик… — шепчет он и тянется к моим губам. Мне же становится противно до тошноты. Этими губами блондинчик совсем недавно впивался в лживый рот своей бывшей.
— Отвали от меня… или хотя бы рот помой! — пытаюсь отвернуться я и изворачиваюсь, как могу.
— Ты чего, обиделась? Или ревнуешь?
Артем смотрит на меня удивленно, будто сказали, что у него на лбу второй нос вырос. Да, я обиделась. Даже не так, я в ярости! Интересно, что бы он сказал, если бы я целовалась, например, со Степой?
— Ты же сама хотела, чтобы была эта свадьба…
— Свадьба! Но не счастливые поцелуи с этой коброй! Прямо любовь-любовь у вас, как я погляжу! — уже ору, не в силах сдержать свою злость. Я мечтаю увидеть виноватое выражение лица у своего мужа, но он улыбается, смотря на мою разъяренную физиономию свекольного цвета. — Иди сначала губищи свои с мылом помой, а потом тянись уже ко мне ими!
— Ревнивая кошечка! Да я не целовал Злату, то есть вид сделал просто. А на самом деле я шептал ей в это время, чтоб она не заигрывалась. Ты мне не веришь?
Я смотрю в любимые глаза с шоколадными переливами и теперь уже вижу огорчение в них. Я не хочу, чтобы эта горечь разбавляла скучающий по мне взгляд. Действительно, завелась тут, с этой ревностью. Сама впиваюсь в сладкие губы, понимая, что безумно соскучилась по его ласкам, по крепким горячим рукам, по…
Я уже нашариваю ногой дверь в кладовку, мечтая оказаться с любимым наедине в ее уютной и темной тесноте, забыть обо всем на свете среди моющих и чистящих средств, среди чистых полотенец, что высятся аккуратными стопками.
Артем всё сильнее прижимает меня к стене, неистово терзая мои губы, прикусывая их и проникая языком в мой рот, исследуя его. Вихрь из чувств проносится по моему податливому телу, собираясь в горячий комок внизу живота.
— Это что такое?! Артем!
Я даже не совсем понимаю, откуда доносится возмущенный женский вопль. Удивляет реакция мужа. Он вздрагивает, смотрит в сторону, откуда послышался голос, раздражающий меня тем, что прервал наш поцелуй.
Вдруг Веденин бурчит что-то и поворачивает меня лицом к невысокой, модно и элегантно одетой женщине. Она буквально кипит от возмущения, хмурит аккуратно подведенные бровки и сжимает в ярости, накрашенные красным цветом губы.
На ее идеальном голубом костюме сверкает бриллиантовая брошь в виде розы. Понятно, что женщина богата. Даже ее светлые волосы лежат в идеальном порядке — волосок к волоску. А голубые глаза сверкают подобно ее изысканной и дорогой броши.
Мой
