как ловко Влад управляется с этими глупыми приспособлениями.
– Давай помогу, – поднимается со своего места и идёт в мою сторону.
Становится за моей спиной, аккуратно вкладывая в руку палочки.
– Это на самом деле очень просто, – шепчет на ухо, будоража кожу тёплыми потоками воздуха и вызывая странную волну мурашек по позвоночнику.
И как мне теперь сосредоточиться на этих несчастных палочках?
Глава 24
Влад привозит меня к родительскому дому, когда на улице уже становится темно. Он паркует машину немного в стороне от освещающего дорогу к дому фонаря. Словно догадался, что лучше не светить собой перед моим семейством. Хотя, о чём это я, сама же в прошлый раз просила остановиться подальше от дома.
– Пока? – спрашиваю жалостливым, чересчур писклявым голосом.
Надо взять себя в руки, попрощаться и с достоинством удалиться, но я продолжаю сидеть и вопросительно смотреть на парня. Чего жду, спрашивается?
– Спасибо за компанию, – говорит Чернышевский слегка севшим голосом.
Возможно, ему так же, как и мне, не хочется расставаться. Но я не настолько наивна, чтобы верить в подобную чушь, поэтому…
– Спасибо, что подвёз, – выпаливаю отрывисто. Открываю дверь и буквально выскакиваю на улицу, подставляя горящее лицо холодному ветру.
Отпускает.
В дом вхожу, словно преступница. Вроде и не сделала ничего плохого, но чувствую себя странно.
– Пришла? – в прихожей появляется мама. – Зайди на кухню, поговорим.
Женщина уходит, а я медленно вдыхаю воздух, затем шумно выпуская его через рот.
Прохожу вслед за мамой, присаживаюсь за стол.
– Надь, что это было? – родительница ходить вокруг да около не собирается.
Впрочем, я тоже.
– Это был мой одноклассник, мы выполняли поручение классной, он подвёз меня, всё, – чеканю бесстрастно, хотя внутри всё горит.
Я не хочу оправдываться, потому что ничего предосудительного не сделала. Но у моей мамы, кажется, другое мнение на этот счёт.
– Надеюсь, что всё так, как ты говоришь, – меня сейчас во вранье обвинить пытаются? – Но впредь вспоминай об отце прежде, чем прыгать в чужую тачку.
– Это всё? – цежу срывающимся голосом.
Мама кивает, и я выхожу из кухни, пулей залетаю в свою комнату, захлопываю за собой дверь.
Хочется пойти в ванную, включить душ и долго и упорно тереться мочалкой, чтобы стереть с себя это липкое ощущение грязи. Ну, зачем она так, мы ведь ничего, абсолютно ничего не сделали.
Хотя в чём-то мама права: всё не совсем так, как я говорю. Влад для меня не просто одноклассник, и сегодняшняя встреча вышла далеко за рамки выполнения поручения классной руководительницы.
Присаживаюсь на край кровати, подношу ладони к пылающему лицу. Кажется, этот огонь ни один ветер не охладит.
Надо отвлечься, сделать уроки, повторить слова для сценки. Да что угодно, хоть даже братьям с уроками помочь, лишь бы не возвращаться мыслями к Чернышевскому.
Только он, подобно заразе, поселился в моей голове и уже пустил корни. Прикрываю веки и возвращаюсь ощущениями в ресторан, когда Влад пытался научить меня есть роллы с помощью китайских палочек. И у него это даже получилось, парень с гордостью смотрел на то, как я окунаю ролл в мисочку с соевым соусом.
А я пыталась переключиться на вкус японского блюда, чтобы перестать улыбаться этой глупой улыбкой и не думать о том, что со мной твориться.
***
Наутро меня ждёт сюрприз. Приятный и шокирующий одновременно.
По звонку будильника резко открываю глаза. За окном плотной стеной льёт дождь, и, судя по тому, как качается соседский орех, ветер дует достаточно сильный. Ещё и местный автобус третий день на ремонте. Он и так работал на честном слове, пропуская периодически рейсы, а теперь и вовсе вышел из строя.
Хотя возможно, всё дело в том, что мы живём на окраине, ведь по центру катаются маршрутки. Я сама вчера видела, когда ездила с Владом в ветеринарную клинику.
Но это всё лирика, а сейчас мне нужно скорее собираться, чтобы не опоздать на первый урок. Боюсь даже представить, во что превратится моя одежда, пока я буду идти под этим ливнем, но прогуливать школу без веской причины у нас дома не принято. А веская причина может быть одна – болезнь. И что-то мне подсказывает, что после прогулки по такой погоде она не за горами.
Можно было бы, конечно, попросить у родителей деньги на такси. Но сами они не предлагают, а у меня язык не поворачивается обращаться с подобной просьбой.
Прохожу мимо родительской спальни, тихо завидуя отцу, у которого сегодня выходной, и иду в прихожую. Надеваю куртку, сапоги, закидываю на спину рюкзак и выхожу из дома.
Первым же порывом ветра меня слегка откидывает в сторону, а сапоги утопают в каше из грязи и мокрого подтаявшего снега. Может, всё-таки стоит остаться дома?
Прохожу метров двадцать и понимаю, что моя куртка уже частично пропитана водой, нет, надо возвращаться. Определённо.
И только я принимаю это твёрдое решение, как мой взгляд упирается в ярко-красную тачку, активно разгоняющую воду с лобового стекла дворниками.
И как теперь быть? Развернуться и вернуться домой? Или с высоко поднятой головой, словно не понимаю, кому принадлежит автомобиль, пройти мимо? Ладно, допустим, при таком дожде голову высоко задрать не получится, но все же…
Принять решение не успеваю, потому что дверь седана открывается.
Влад останавливается в нескольких метрах от меня. За пеленой дождя я не вижу взгляд парня, но точно знаю, что он смотрит на меня. Теперь развернуться и сбежать точно не вариант, это будет, как минимум, неприлично.
Делаю несколько неуверенных шагов в сторону Чернышевского, чувствуя крайнюю степень неловкости. Как заговорить, что спросить, достаточно ли просто поздороваться?
Вопросы стаями роятся в моей голове, и я окончательно перестаю себя узнавать. Раньше точно знала, чего хочу, и как следует поступать, а теперь…
– Привет, – Влад не спешит говорить причину своего появления, и даже проливной дождь не торопит парня.
