тремя вопросами на один её ответил я.
— Внук. Славик мой внук. Он очень хороший, это какая-то ошибка! — слабо улыбнулась она. — Он дома, в своей комнате, хотите, я его позову? — женщина начала поворачиваться к двери в конце длинного коридора.
— Разрешите! — я решительно отодвинул её и быстро направился к указанной двери.
Храмов, не отставая, двинулся за мной.
Распахнув дверь, я шагнул в комнату, приготовившись к задержанию хорошего Славика. Ровно напротив, на диване сидели два испуганных подростка. Один из них был в очках и руки он держал зажатыми между колен. Второй пытался выглядеть уверенным, но смотрел при этом в сторону.
— Вячеслав Соломатин кто? — задал я вопрос поочередно оглядывая подростков.
— Я! — ответил очкарик и встал, как школьник перед учителем.
— А ты кто? — вопросительно посмотрел я на второго, — Зеленин или Лекарев?
— Зеленин, — понуро ответил тот и тоже поднялся.
— Алексей, ты посиди пока с гражданином Зелениным на кухне, а мы с Вячеславом поговорим! — я решил поспрашивать по отдельности ухажеров Светланы.
— Присаживайся! — указал я Соломатину на его диван, а сам устроился на стул рядом.
Насильник в круглых очках твердого хорошиста послушно опустился на свое место и упёрся глазами в пол.
— Рассказывай! — велел я Славику.
— Что рассказывать? — не поднимая глаз, начал гнать дуру Соломатин.
— Ну, к примеру, как вы с друзьями-подельниками Болдыреву изнасиловали! — с нажимом подсказал я ему, — И ты, это, ты лучше мне сейчас не ври, вы все равно друг друга рано или поздно сдадите! — без малейшей злости посоветовал я ему.
— Мы её не насиловали! — свернул очками Соломатин, — Мы за деньги!
Щеки сексуального коммерсанта пылали, как новое знамя Совета дружины в образцовой пионерской организации.
— Сколько нам Светка сказала, столько мы ей и отдали! — голос Славика окреп, но щеки его всё еще пылали, — Мы с Зелениным деньги, а Лекарев духи ей отдал.
— И почем нынче продажная любовь в вашем дворе страждущим обходится? — задал я свой следующий и далеко не праздный вопрос.
— По десять рублей, — прошептал половой негоциант Славик, — Она всем по такой цене даёт.
— Недорого, — машинально вздохнул я, подспудно признавая аксиому, что платные отношения всегда обходятся дешевле, чем те, которые за любовь или за замуж.
И сразу же осознал, в какие нервы мне выходят интимные узы, построенные на трепетных чувствах. Но тут же в сердцах сплюнул, моментально вспомнив, что ни за прошлую жизнь, ни за эту, я ни разу так и не воспользовался услугами проституток. В плане секса. Как источники информации, они мне очень даже пригождались. Качественно и часто. А вот для прочих утех, мне их почему-то никогда не хотелось.
— Какие духи? — продолжил я работу, отогнав посторонние мысли. — Что на коробке написано было? — додавливал я Соломатина, вспоминая амбре, исходящее от семейства Болдыревых.
— Я не знаю, — жалобно замотал головой Славик, — Да и не было там никакой коробки, там всего пол-пузырька духов было!
Эвон, как! Ай да мадам Болдырева! Похоже, тут совсем другая статья намечается!
— Если по согласию и не даром, то чего тогда они в милицию на вас заявили? — строго посмотрел я на охочего до роскошных болдыревских телес юнца.
— Мы не знали, что ее мама дома, — вдруг всхлипнул потерявший самообладание очкарик, — Она потом из второй комнаты вышла и двести рублей с нас начала требовать! — Вячеслав, уже не стесняясь, начал шмыгать носом и размазывать по щекам слезы. — Она сказала, если не отдадим, то нас посадят! У нас нет таких денег!
— А ну прекратить истерику! — рыкнул я на похотливого акселерата, — Зеленин! Сюда иди! — крикнул я в коридор.
В сопровождении опера и бабки Соломатиной в комнату просочился второй герой-любовник.
— Какими духами Лекарев с Болдыревой расплатился? — подступился я к нему.
— Кажется, «Пиковая дама», — неуверенно ответил тот, — Я у старшей сестры похожий пузырёк видел.
Я поманил в коридор опера, поручив старшей Соломатиной приглядывать за подростками.
— Остаёшься здесь, а я пошел к Болдыревым палку по двести десятой рубить! — вполголоса объявил я Алексею, — Состава изнасилования здесь нет, как ты понимаешь. Или не понимаешь?
— Да ладно, чего ты! — окрысился Храмов, — Думаешь, если опер, то обязательно тупой?!
— Нет, не думаю, — без малейшей неискренности успокоил я коллегу, — Просто слишком уж ты лицом огорчился! — примирительно похлопал я его по плечу. — Ты здесь пока поспрашай этих тимуровцев на предмет клиентуры Светланы Петровны. Ты скажи им, что, чем больше они вспомнят, тем легче им самим будет.
В квартиру нелицензированного борделя Болдыревых я вошел с твёрдым намерением усадить мамашу переростка Светы на цугундер. Теперь я уже почти точно знал, какими духами так густо пахнет от обеих родственниц. А еще, исходя из специфичного лексикона этой «мамки», я обоснованно склонялся к мысли, что в местах не столь отдалённых ей побывать уже довелось. Услав инспектора ИДН в соседний подъезд на помощь Храмову, я уединился со старшей Болдыревой в её засадной комнате.
— Ну что, Раиса Николаевна, не передумали злодеев по этапу пустить? — выражая взглядом полнейшее понимание её родительских чувств, спросил я.
— Да ни в коем разе, начальник! Они гуртом дочку вы#бли, а я их прощать?! Хер им! — хищно оскалила она свои мелкие зубы и сунула мне под нос кукиш, — Не захотели бл#дёныши по-хорошему, пусть теперь пидорами под шконками срок мотают!
— Тогда пишите заявление! — с полным пониманием материнского возмущения, отвёл я от своего лица её руку и протянул ей лист бумаги с авторучкой.
— Чего писать, начальник? — не тратя понапрасну ни секунды, схватила бумагу оскорблённая в святых материнских чувствах родительница.
— А прямо так и пишите, — ткнул я пальцем в правый верхний угол, — Прокурору Октябрьского района от Болдыревой Р.Н. и адрес свой. Ниже пишите «Заявление».
— Ну, а дальше прямо так и писать, что дочку вы#бли? — впервые засомневалась коварная Раиска, буравя меня своими пронзительными поросячьими глазками.
— Так и пишите, гражданка Болдырева, как есть, так и пишите! — не стал я перечить заявительнице в её пожеланиях.
К уже выведенному слову «Заявление», Раиса, наморщив нос-пуговку и немного подумав, решительно дописала «о вы#блении».
Нет, не поймёт меня районный прокурор. Вздох как-то сам вырвался из груди. Точно, не мой сегодня день. Н-да…
Глава 15
Дождавшись, когда гнусная сутенёрша и вымогательница допишет свой пасквиль, я послал её за водителем и экспертом. Раиса хотела было перепоручить это дело дочери, но я настоял, чтобы сходила именно она. Пользуясь её отсутствием, я, грубо нарушая социалистическую законность, начал приставать к крупнотелой Светлане Петровне. Но не с глупостями, а с вопросами. Света ничего не заподозрила
