снять.
– Да?
– Да.
– Я могу помочь!
– Давай.
Он не протягивает руку. Я смотрю на неё, на кольцо, потом в его глаза – ему весело.
– Давай, в смысле «давай» или ты придуриваешься?
– Почему придуриваюсь? Ты предложила помощь, а я не в силах отказаться от…
– Развлечения?
– …предложения. Снимай! – на этот раз протягивает свою пятерню.
Принимая её, я стараюсь не залипать на ощущениях, не растворяться в тепле ладони, не жмуриться от силы в его пальцах. Осторожно сжимаю кольцо и пытаюсь снять. Оно сидит так плотно, что не провернёшь.
– Тут мыло нужно. И вода.
– Ладно.
И мы смотрим друг на друга, стараясь не улыбаться. Надеюсь, мои собственные глаза не сощурены так же хитро и «ожидательно», как его.
А где у нас мыло и вода?
– Мы тут закрываемся уже во второй раз, – бурчу защёлкивающему дверь туалета Лео. – Даю двести процентов, на этот раз кто-нибудь точно настучит.
– Наверняка, – согласно кивает Лео.
В отражении зеркала его физиономия выглядит подозрительно довольной. Ну надо же, думаю, неужели не мог справиться с этим недоразумением без моей помощи? Ну не дурак ли?
Новость о его разводе действует на моё настроение как кнопка нитроспид на ускорение спорткара. Самая замечательная новость! Причём не только за сегодня, но и вообще за последний год.
От души выжимаю в руку пахучего геля, размазываю по его пальцу, вверх, вниз, вверх, вниз… Зеркало показывает кривую улыбку и нахмуренные брови.
– Это смазка, а не эротический массаж, – напоминаю ему. – Расслабься. Скоро преступим к процедуре. И давно ты в разводе?
– Почти год.
– Год носить кольцо и не быть женатым – это интересный клинический случай для моего терапевта. Она бы консультировала тебя бесплатно, а если поторговаться, то и доплатила бы за сеансы. А кто подал на развод? Ты или она?
– Она.
И тут я вспоминаю, как некто, не далее как двадцать минут назад, уверял меня, что на данный вопрос нет достойного ответа. Сейчас он звучит вполне достойно, и плевать на неприглядность.
– Вау, Лео, какой ты честный. Но помни: месяц правды только у меня, тебе можно и врать.
– Окей. Буду иметь в виду, – щурится.
– Зачем разумной женщине разводиться с таким мужчиной, как ты?
– Каким-таким?
– Красавцем!
– Ну спасибо! – смеётся.
– Спасибо не мне, а месяцу правды. Сегодня, кстати, последний день, и завтра я бы сказала, что ты выглядишь вполне сносно. Ты обидел её?
– Угу.
– Сильно?
– Угу.
Обхватываю его палец всей ладонью и тяну – не работает. Пробую подковырнуть ногтями – ни с места.
– Вот же дерьмовое дерьмо! Крепко же тебя окольцевали! – вытираю пот со лба тыльной стороной ладони и упираюсь коленом в один из ящиков с прокладками прямо рядом с унитазом. – Надо замутить плечо приложения силы, – объясняю себя вскинутым бровям. – По науке что-то такое объясняли… чёрт, вечность назад… вот же упёртое, зараза, но от меня так легко не отделаться…
– Ауч! Полегче, доктор! Не оторви мне палец!
– Спокойно, пациент… в Вашем положении лучше без пальца, чем с такой дезинформацией.
– Чего? С какой ещё дези…? – кривится, похоже, от боли.
– Ты вводишь добропорядочных леди в заблуждение этим своим недоразумением на пальце! Неужели же не ясно? Я вот сейчас буквально в разгаре миссии по спасению твоей судьбы! Спасибо ещё потом скажешь.
– Это несомненно, ты только не выкручивай руку-то так! Оу! Ау!
– Потише, мужчина! Ещё не то подумают за дверью! Мне подмоченная репутация ни к чему. Слушай, ты когда женился-то? Лет двадцать назад?
– Ну примерно…
– Сидит зараза, как припаянное! Ты не снимал его, что ли, ни разу?
– Нет. А зачем?
– Мало ли, может у друга своего подглядел.
– Нет, это не про меня.
– Верный муж?
– Вроде того.
– Что вот прямо так уж и ни разу?
– Железно ни разу.
– Ну ты действительно принципиальный!
– А вот ты мужу изменяла?
– У меня его не было – это раз. И моя верность зависела бы от мужа – это два. Но если тебя интересует самый важный и любимый вопрос всех парней – то нет, у меня не много опыта, и я за ним не гоняюсь.
– Тебе просто некогда.
– И это правда.
– А если бы, скажем, жизнь подкинула возможность окунуться в новые ощущения с человеком, к которому тебя влечёт, но при этом ты уже была бы в вялотекущих давних отношениях. Твои действия?
– Отношения могут быть и вялотекущими, а любовь – она либо есть, либо её нет. Любимым я не изменяю, проблема одна – любимых нет.
– Ну вот этот новый человек – он как раз кандидат на любовь…
– Лео, – перебиваю его, – не мудри. Ни одна женщина в здравом уме не стала бы изменять любимому мужчине, с целью потенциально влюбиться в другого! Это бред.
– Нет, ты всё-таки выкрутишь мне палец…
В этот момент в дверь раздаётся стук. Я замираю, Лео начинает ржать.
– Кто там? – спрашиваю.
– Сейчас же откройте дверь! – требуют с той стороны.
– Прямо сейчас?
– Сию секунду откройте!
– Боюсь, это невозможно. Я в самом разгаре большого физиологического процесса… не маленького… Зайдите минут через пятнадцать?
Лео горит.
– Что ты ржёшь?! – шиплю на него и сама стараюсь не потерять трезвость, ибо угар душит.
Он не может говорить, только мотает головой.
– Сейчас же прекратите! Пассажиры видели, что вас двое!
– Им показааалось! – ору, сквозь смех.
В этот момент, кольцо слетает с пальца моего пациента. Он удивлённо вскидывает брови и перестаёт смеяться:
– У тебя получилось…
– А ты сомневался?
– Конечно, нет! Я уже говорил: сомнения на твой счёт чреваты, – криво скалится.
В дверь снова стучат, на этот раз с некоторым психозом:
– У вас будут большие неприятности! Полиция Торонто…
– Что полиция Торонто? – Лео отпирает дверь и выходит первым.
– Вас ждёт как минимум штраф и социальные работы за хулиганство!
Лео приподнимает очки:
– У меня болят глаза. Моя соседка любезно согласилась помочь с каплями, – предъявляет ей белый флакончик. – С каких это пор помощь ближнему – хулиганство?
Стюардесса Моник впадает в состояние некоторого оцепенения. Её мозг распадается, будучи не способным установить адекватные причинно-следственные связи и понять, на каком именно повороте её обошли – слишком серьёзен и представителен на вид уже знакомый ей пассажир.
– Да-да, я помню, Вы любите математику… – бормочет, совершенно уже растерявшись.
Именно в этот момент с противоположного конца самолёта подлетает Клэр:
– Моник, всё в порядке. Это просто недоразумение…
– Извините, – совсем тушуется Моник и включает заднюю.
– Задолбали эти парочки в туалетах, – сокрушается Клэр.
– Да ладно? Что так часто? – интересуюсь.
Клэр с прискорбием вздыхает:
– Гораздо чаще, чем ты
