весенний холодок, несся из-за приоткрытых ставен…
Нильмера оглянулась и увидела доброжелательную старуху. Она была очень высокого роста, с ровной и сухой спиной. Старуха была престранно одета: длинное изящное платье из какой-то переливающейся багровой ткани и большой зеленый платок, с золотыми узорами, на голове. Она подошла к Нильмере и радостно улыбнувшись, начала втирать ей в лоб какую-то мазь.
— Что ты делаешь? — спросила Нильмера.
— Да, вот уже целых шесть лет, изо дня в день, занимаюсь тем, что стараюсь тебя пробудить… Сегодня наконец-то удалось…
— Шесть лет? — потрясенно переспросила Нильмера и снова рухнула на подушку. Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы снова прийти в себя и задаться еще одним вопросом: — Где Сенежа?!
Она шла по широким улицам, оглядываясь по сторонам. Волшебные двухэтажные избы были повсюду. Иногда встречались высокие деревянные и каменные терема, с замысловатыми крышами и золотыми коньками. По площадям были знатные купища с невероятными товарами. По их окраинам, располагались корчмы с превосходной снедью. Посреди града Китежа, стоял великолепный кром с круглыми башнями из красного кирпича. Его стены тянулись до самого озера. Мастеровые и ремесленники с особым тщанием, обновляли его стены и ворота. Даже самые тесные переулки града Китежа, были шире чем любая улица Городца и Мережи. Все вокруг было словно волшебным и сказочным. Но Нильмеру не интересовала лепота града Китежа, она искала Сенежу… пробираясь через улицы великолепного города.
Нильмера беспокойно спрашивала у прохожих: Где живет Снежана?.. Наконец-то выяснив, что ее подруга, хозяйствует в бесподобном каменном тереме, стены которого покрашены в цвет красноватого румянца, она тут же наведалась в гости.
— Твоя история впечатляет, — произнесла Снежана, — но все это какой-то вздор! Я никогда не бывала в Городце! Да и в Мережу не приезжала, с тех пор как мне стукнуло шестнадцать.
— Все подтверждаю, — зашел в комнату муж Снежаны.
— Вы снова вместе? — удивилась Нильмера.
— Как же нам еще быть?! — рассмеялась Снежана.
— Развод… — смущенно произнесла Нильмера.
— Что значит развод?! — ошарашенно произнесли муж и жена, почти что одновременно и тут же добавили: — В граде Китеже такое недопустимо!
— Я… я… Сенежа… — все что смогла вымолвить из себя Нильмера. Она развернулась и ушла, не сказав больше, ни слова.
Когда она вернулась к Китежеским знахарям, к ней подошла старуха.
— Можешь взять с конюшни гнедого.
— Не может такого быть… — повторяла про себя Нильмера. — Где Сенежа?
Старуха, не обращая внимания на ее причитания, проговорила:
— Тебя обманули.
— Как?
— Ты говоришь тебе дали бирюзовое снадобие.
— Да.
— Неужели ты настолько дура, что не понимаешь, откуда берется бирюзовый цвет?!
— Откуда же? — встрепенулась Нилмера.
— Зеленый — для того чтобы увидеть град Китеж! Синий…
— Синий?! — лицо Нильмеры перекосило от растерянности и замешательства. — Синее снадобье… снадобье Дремы.
Еще на подъезде к землям окинцев, стали выясняться подробности. Нильмера разговаривала с местными крестьянками, а те рассказывали ей слухи, подслушанные от мужей. В Городце теперь правил Эрнак, поговаривали, что он даже усыновил княжеского сына — Сенежу. Но до колдуна было не добраться. Всем в городище заправляла его новая жена. Нильмере удалось, через старых и все еще влиятельных знакомых, устроить встречу с той. Она поднялась по извилистой дороге к княжеским хоромам, после чего ее проводили в главный зал. Так странно было чувствовать себя гостьей, в месте, которое еще, казалось бы недавно, было твоим домом.
— Так где же новая княжна? — спросила Нильмера у прислужницы.
— Скоро будет, — ответила та, немного растерянно. — Наша княжна, иногда задерживается.
Какое же удивление, захватило Нильмеру, когда она увидела в княжеском платье, Иву. Она вошла в главный зал, через узорчатые врата и кошачьей походкой приблизилась к своей гостье.
— А… Нильмера, — чуть презренно проговорила Ива. — Не ожидала тебя здесь увидеть.
— Зови князя Эрнака! Я требую, чтобы он вернул мне сына!
— Князя… Эрнака… — ухмыльнулась Ива. — Тебе даже не интересно узнать правду?
— Какую еще правду?! — гневно проговорила Нильмера.
— О том, что Велизарий, если и любил тебя… то не так сильно, как ты себе возомнила…
У Нильмеры, екнуло сердце, услышав это имя, но она взяла себя в руки и проговорила:
— Мне плевать на Велизария.
— Неужто? — ехидно вопросила Ива. — А что если ты убила его… неправедно… Понятно, что Велизария захватило безумие… но оно не пришло к нему само по себе.
— Что ты имеешь ввиду? — насторожилось Нильмера.
Ива посмотрела на гостью злобно и сказала:
— Раз уж Вытарашки, не помогли мне получить от Велизария, настоящей любви… одни только оскорбления… Я и заколдовала его с помощью тех же Вытарашек… Довела его любовь к тебе… до настоящего безумия.
— Где мой сын?! — заорала Нильмера.
— А ты знаешь где мой отец?! — крикнула в отместку Ива.
— Причем здесь твой проклятый отец?!
— Проклятый… — на глазах Ивы появились слезы. — Не твоим ли отцом он был проклят? Тихомир с Волком были братьями… Твой отец предал моего…
— Где мой сын?!
Ива на мгновение превратилась в Снежану, используя темное колдовство…
— Догадайся?
— Ах, ты тварь! — закричала Нильмера и бросилась на новую княжну окинцев, но ее остановила прислужница, схватившая гостью за волосы и поставившая ее на колени.
— Твой сын скоро выйдет, — ухмыльнувшись проговорила Ива, которая уже вытерла с глаз все слезы, по своему отцу.
В дверях вдруг появился юноша, лет четырнадцати. Мать узнала, своего Сенежу и бросилась к нему. Нильмера попыталась обнять сына, но тот ее оттолкнул со словами:
— Ты мне не мать!
— Что? Сенежа… Что ты сделала с ним тварь?!
— Ива рассказала мне про твою паскудную семейку… — обидчиво проговорил Сенежа. — Я не хочу иметь с вами ничего общего!
— Она тебе врала… — заплакала Нильмера.
— Не хочу слушать! — закричал Сенежа на свою мать. — Убирайся отсюда тварь! Пока тебя не выволокли за волосы!
Нильмера, со слезами на глазах, посмотрела сначала на подросшего Сенежу, а затем на улыбающуюся Иву… Нильмера в прострации поднялась с холодного пола главного зала княжеских хором и медленно побрела к двери. Она оглядывалась на своего сына, но в его лице не чувствовалось даже намека, на желание поговорить со своей матерью…
Эрнак сидел за столом один. Только молодой прислужник, то и дело появлялся из-за двери, чтобы наполнить золотой кубок колдуна. Стол был заставлен разнообразной снедью: черной икрой; олениной; и даже медвежатиной. Эрнак отъел по половине от каждого блюда, а затем встал насытившийся и побрел в комнату к своей молодой жене.
Он отворил дверь и насторожился. На столе лежала книга в темном переплете. Он подошел и взглянул на страницу. Глаза Эрнака округлились и он прочитал вслух:
Книга самых темных и запретных
