время отвечает на звонок, автомобиль припаркован у другого подъезда, у меня есть всего несколько секунд в запасе.
Я не дам себя похитить во второй раз и не позволю вновь использовать как разменную монету и игрушку, мне хватило одного Сафина, но за эти дни я стала немного умнее и уже могу отличать черное от белого.
Взмах руки, вкладываю в удар всю силу, какая у меня есть, острый ключ с трудом, но входит в кисть Климова, кровь, его стон, хватка слабеет. Адреналин зашкаливает, я срываюсь с места и бегу за угол, потом через соседские дворы.
Хорошо, что надела брюки и кеды, легкие горят огнем, мышцы напряжены. Не оборачиваюсь, просто бегу, уж что-что, а это я умею, мои утренние занятия не прошли даром, вот и пригодились.
Лавируя между встречными пешеходами, перепрыгивая через невысокие заборчики, бегу, понимая, что нельзя выходить на дорогу, там опасно. Останавливаюсь только минут через пятнадцать, прислонившись к прохладной каменной стене дома, надо отдышаться, оглядываюсь по сторонам.
Незнакомый район, я вообще очень плохо ориентируюсь в городе, хоть и живу в нем второй год. Достав телефон, дрожащими пальцами набираю Сафина, долгие гудки, не отвечает.
— Черт!
— Девушка, вам плохо?
Шарахаюсь в сторону от простого вопроса, рядом молодая женщина, она держит за руку девочку лет трех, та ест мороженое, темные кудряшки выбились из-под косынки. У нее синие глаза, испачканное личико, милая такая.
— Нет, то есть да, хорошо, все хорошо. Не подскажете, какая это улица?
— Вознесенская, дом семнадцать.
— А мы купили папе мороженое, — девочка показывает на мамин пакет, смотрит на маму.
Женщина смотрит на мою руку, в ней еще зажата связка ключей, и видны следы крови, которая уже засохшими алыми пятнами также виднеется на моих светлых брюках. Прячу ключи в карман, прекрасно понимая недоумение и удивление в глазах незнакомки.
— Порезалась немного. Спасибо, я пойду.
Быстрым шагом иду вдоль дома, нужно где-то спрятаться и не привлекать к себе внимания, все подъезды на кодовых замках. Выглядываю на соседнюю парковку, но знакомого автомобиля там нет, это радует. Можно пойти в магазин, но там слишком много народа, а вот детская площадка привлекла меня больше.
С краю у самого забора был домик, такой невысокий; согнувшись, залезла внутрь, села на узкую скамейку. Кто-то из детишек забыл ведерко и совочек, а у меня проблемы серьезнее.
Просто не верится, вот никак не могу поверить, что все происходит со мной, а не с героиней какого-то странного детективно-криминального триллера. Мне только и осталось, что взять в руки оружие и кого-нибудь пристрелить. Смотрю на свои руки, правая ладонь и пальцы в крови охранника Минаева. Пытаюсь ее оттереть слюнями, но от запаха начинает мутить.
В сумочке звонит телефон, чуть не роняю в песок, смотрю на номер, это Вячеслав, выключаю звук, прижимаю смартфон к груди, выглядывая в маленькое окошко домика. Он точно где-то рядом, чувствую это, скотина такая.
Телефон замолкает, но следом приходит сообщение.
«У тебя есть десять минут, чтоб позвонить и сказать, где ты. Иначе твой муженек пойдет на двенадцать лет снова на зону».
Да, шантаж — это прям достойно настоящего мужчины. И почему он так уверен, что я пойду на это? А ведь могу, знаю что могу, потому что это несправедливо.
Набираю сестру, Марина отвечает не сразу, с пятого гудка, голос недовольный.
— Кто это?
— Это Влада.
— М-м-м-м, сестренка, уже соскучилась? Сафин наигрался и дал тебе пинка под зад?
— Твой муж пытался меня украсть и увезти на дачу — для того, чтоб приятно, по его мнению, провести время. Ты вообще в курсе того, что он давно это задумал, а сейчас шантажирует меня, что вновь посадит Сафина за то, что он не совершал?
Говорю все быстро, четко, уверенно, пусть до этой курицы дойдет, кто на самом деле ее муж и какая он скотина.
— Что ты несешь, какая дача?
— Ты только это услышала? А судьба твоего бывшего парня, которого ты якобы любишь, и который все делает, по твоим словам, чтоб вы снова были вместе, тебя не волнует?
— Да что такое ты несешь?
— Марина, очнись! Ты живешь, как рыба в аквариуме, и ничего не видишь, кроме ярких камушков под ногами. Твой муж мразь и сволочь, он только что пытался меня похитить. Позвони ему и сама спроси, а еще он наверняка чьими-то руками убил невинную девушку и вешает это на Данилу.
Не могу больше говорить с этой женщиной, как я раньше не видела, что Марина тупая и ограниченная кукла?
Снова пытаюсь дозвониться до Сафина, сердце леденеет, кажется, даже руки немеют от того, что как раз в этот момент ему выносят обвинение и вновь уводят за решетку.
— Влада, да, говори.
— Господи, Данил, — всхлипываю, нервы напряжены до предела, зажимаю рот ладонью, чтоб не зарыдать.
— Крошка, что случилось? Что?
— Я… это Минаев, он был в квартире, он хотел меня увезти, но я… там охранник, кровь, я убежала…
— Влада, что за кровь? Где ты?
— Домик, желтый такой, с красной крышей.
— Что за домик? Влада, какая улица?
— Вознесенская, да, Вознесенская, дом семнадцать, рядом за углом парковка и детская площадка, — стараюсь не плакать, но не могу, меня, как отпустило, сорвало стоп-кран, понимаю, что он приедет за мной скоро, и все будет хорошо.
— Жди меня там, никуда не выходи, скоро буду.
— Хорошо.
Вытираю слезы, пытаюсь успокоиться, но получается плохо. У Минаева есть план, как снова посадить своего бывшего, так не вовремя возникшего друга, у него скоро выборы в думу города, Слава метит во власть, которая откроет еще большие возможностей для легального и не очень бизнеса.
Я слышала и не раз, как он обсуждал свои планы с гостями, что приходили в его дом, это не было секретом. Данил может спутать ему все карты, подгадить — и очень хорошо. А значит, мой родственник не остановится ни перед чем.
Только вот странно, что он имеет что-то ко мне — и имеет давно. Уже сейчас стала припоминать его знаки внимания, странные взгляды, дорогие подарки.
— Смотри дальше, она может быть где-то здесь.
— Да что она тут забыла? Наверняка уже на другом конце города. Эта сука проткнула мне руку, я за это ей…
Голоса не так далеко, что мне будет за причинение
