на рыбку покрупнее. Никто из них, как, по правде, и никто из нас, вообразить не смел, что девица Гланц могла быть у меня, и не в застенках где-нибудь, а просто у меня. Дома. Я написал во Фростфорт письмо, в котором без лишних подробностей изложил суть дела. Антуан прислал официальное обращение о немедленной выдаче наследницы их Дома. В обмен он предлагал ряд территориальных уступок. Я ответил, что с превеликим удовольствием отправлю восвояси его ребёнка, как только получу своего. Он прислал письмо с проклятьями. К концу послания, когда вся сила его ненависти вылилась на бумагу виртуозными оскорблениями, он пришёл к тому же выводу, что и мы. «Забирай себе фламийского ублюдка. После — вороти дуру. Никто не должен знать», — так писал давний враг, и отец всё повторял, что не думал, что доживёт до этого чёрного дня, а ещё, что я проклят и повторяю его судьбу. Не знаю, у кого Верене заказала настолько убойное зелье блокировки магии, что даже я не почувствовал эхо её силы при встрече, а она была невероятно сильна, ведь Сэм должна была стать магом воздуха или воды, но спящий в крови Верене лёд полностью перекрыл моё пламя. Отрава, впрочем, как и беременность, истощила организм принцессы, и роды она не пережила. Я обещал Антуану дочь, а вернул только её тело. Он, конечно, винит в случившемся меня, и я с ним в общем-то согласен. Вот что бывает, когда теряешь голову.
— Иной раз неприятно сталкиваться с последствиями сделанного выбора, — ответила я, тщетно пытаясь удержать влагу в глазах, но уже видела росу, дрожащую на кончиках ресниц: — Но порой терять голову просто необходимо, чтобы случилось чудо.
Константин проследил за моей рукой, взгляд его упёрся в Сэм и по той же траектории вернулся обратно.
— Красиво, — тихо сказал он, глядя на меня.
— Кто? — сглупила я.
— Что. Твои слова. Как ни парадоксально, годы в качестве отца-одиночки привели меня к такому же выводу.
— А почему не женился? Выходит, только Верене смогла войти в твое сердце?
Много позже, в уединении, я восстанавливала в памяти наш разговор и каждый раз, возвращаясь к этому моменту, сгорала от стыда! Ник был абсолютно прав, намекая, что я чрезмерно любопытна, и этот порок заставил меня краснеть.
Я знала, что за эту оплошность буду терзать себя перед сном, в те самые часы, когда перебираешь всё, что случилось за день, или промучаюсь целое утро, вспоминая произошедшее накануне. Самоистязаний было уже не избежать, но ещё можно было попытаться сохранить лицо. Я разинула рот, чтобы рассыпаться в извинениях, но Кольдт негромко засмеялся.
— Да нет же, всё гораздо прозаичнее. Мне не нравится быть трофеем. Чего я категорически не терплю — так это отношение к Сэм как к досадной помехе.
— Фе, мерзость, — я передёрнула плечами, а Константин улыбнулся.
«Надо же, — подумала я уныло, — у него даже зубы белоснежные. Как будто мало зелёных глаз и стати. И сердце у него точно есть. А что есть у меня? Сомнительное происхождение, лист в волосах и шрам на брови».
Я не успела как следует расстроиться, ибо мы с Константином попали в поле зрения той, кого оба назвали чудом. Она помчалась к нам со всех ног. Я присела и раскинула руки в стороны для самых сладких во всех мирах объятий.
Глава 17. Альтеор
Константин прикрыл дверь кабинета, кивнул стоящим по бокам от входа стражникам. Секретарь посторонился, уступая дорогу, несмотря на то, что внутри всё кипело от возмущения — в расписании Его Величества на сегодня визита альтеора нет.
— Распорядиться подать экипаж или подготовить зал перемещений? — осведомился чиновник.
— Нет, пусть карета ждёт на Старой площади, хочу пройтись через парк. И вот ещё что, — добавил Константин, понизив голос. — Сообщите в мальдезерский гарнизон, чтобы готовились к приезду командования.
Секретарь заглянул в ежедневник, словно посещение военной заставы не могло состояться, если не планировалось заранее, но вовремя спохватился и согнул привычное к поклонам тело.
— Как прикажете, альтеор.
Миновав дворцовый сад, идеальный и нелюбимый, Константин через высокие ворота с вензелями вышел в парк, всегда казавшийся ему более естественным и оттого привлекательным. Несмотря на красоту ясного осеннего утра, он ускорил шаг. Долгие прогулки всегда были для него роскошью, а теперь ещё предстояло уладить дела перед вылазкой в Мальдезер.
Тем удивительнее был тот факт, что вчера он провёл на улице полдня, откровенничая с Карой и развлекая Сэм. Он не жалел внимания для дочери, ведь задолжал ей за то время, пока она отсутствовала, а он сходил с ума. В общении с иномирянкой тоже была польза. Стоя на берегу озера и наблюдая, как Сэм кидает камешки в воду, они «пробежались» по всем пунктам похода: от перемещения в твердыню на краю пустыни, до возвращения домой.
Константин любил готовить людей к важным событиям загодя, чтобы избежать паники и неизменно грядущего за ней хаоса. Именно по этой причине он нанёс ранний визит правителю и сообщил три вещи.
Во-первых, он вернул то, что потерял. Во-вторых, отправил Бальтазара в отпуск. В-третьих, разделив обязанности между генералами, собирается навести порядок на юге и нуждается в дозволении короля.
Первая новость порадовала монарха, вторая — привела в восторг. Хоть он и симпатизировал родственнику, импульсивность молодого человека порядком утомила. Всем нужна была передышка, Константину — особенно. А поскольку в последнем сражении Антуан потерял основную часть армии и теперь зализывал раны во Фростфорте, Фредерик мог с чистой совестью отпустить альтеора для выполнения задач на южных рубежах. Он доверял сыну и его военной сноровке, о чём ему и сказал.
Константину сделалось не по себе. Он умолчал о Каре и о связанных с ней опасениях. Судьба насмешлива, и нехорошие истории повторяются с теми, кого предыдущий опыт ничему не научил. В прошлом ложь привела к печальным последствиям, трагедии, в которой Сэм потеряла одного из родителей. В этот раз всё могло закончиться не лучше. Он мог погибнуть в Мальдезере или, что более вероятно, сгинуть на задворках чужого мира, и тогда дочь лишилась бы ещё и отца. Но он не мог упустить возможность помешать тёмной, что бы та ни задумала (а в том, что она что-то замышляет, сомнений не было), как и не мог открыть правду о своей гостье королю.
Иномирянка, полная сюрпризов, сведущая в тайнах их Дома — первый кандидат в лапы палача. Но без проводника в её мир не попасть — необходим чёткий образ
