и уточнить детали ловушки. Я уже начал раскручивать эту мысль, когда ответ Карика окончательно сбил меня с толку.
— Твоя дочь. Кейси придумала этот план, мы вместе воплотили его в жизнь и… Кот, я хотел сказать, что иногда искренне тебя ненавидел. Даже в этот год: когда мы сражались, а ты занимался какими-то своими делами. Вон даже твои черные, на подготовку которых ты потратил всего месяц, приносят огромную пользу, а встань ты сам рядом со мной, и мы бы уже закончили эту войну. Но твоя дочь оказалась не хуже. А в чем-то, наверно, даже и лучше.
«Значит, не показалось», — услышал я мысленный голос Майи.
— Это Кейси проверяла мысли врага? Она добыла информацию о том, что они недовольны Атоном? — я говорил и одновременно выпускал во все стороны силу абсолютного владыки отдельной части мироздания. Мне нужно было понять, что именно задумал наш враг. Теперь, когда в этом оказалась замешана Кейси, это превратилось из просто еще одного сражения в самое главное дело в списке моих приоритетов.
— Да, — ответил Карик, и было видно, как мой тон заставил его нервничать. Вот только в итоге он не собрался, а разозлился. Как же мешают некоторые эмоции. — Ты не доверяешь дочери?
Карик смотрел мне в глаза, его ноздри раздувались от гнева, а оказавшиеся рядом командиры невольно потянулись к стихиям, готовые поддержать своего лидера. Сколько их тут? Почти два десятка, не считая отрядов гвардии, которые смогут переместиться на облако за считанные мгновения. Справлюсь ли я? Вообще, можно было бы и попробовать, вот только бой ряди боя — это не то, за чем я сюда пришел.
— Ты правильно сказал, что это моя дочь, и она будет последней, кого я заподозрю в работе на Атона. Но если придет время, я проверю и ее, потому что это мой долг. Перед тобой, перед всеми, кто мне доверился.
— Думаешь, она после такого когда-нибудь тебя простит? — этот вопрос задал не Карик. Он вырвался у Майи.
И он был не столько про нашу дочь, сколько про нее саму. Похоже, моя жена еще не смогла сама до конца простить меня за то, как именно я ее спас.
— Если бы так однажды помогли мне, я бы простил, — просто ответил я. — Мне было бы обидно, если кто-то из вас решит, что я попал под чужое влияние, и начнет проверять, точно ли со мной все в порядке. Но я смогу это пережить, а потом лишь больше стану ценить нашу любовь или дружбу.
Вмешательство в чужую жизнь из эгоизма и ревности или же, как в моем примере, из-за беспокойства за жизнь и свободу — это две большие разницы. Хорошо, что все это понимают.
— Но твоя дочь — не ты, — тем не менее, заметил Карик. — Она верит, что свои люди, свой ближний круг — это абсолют, основа и аксиома, на которой строится все остальное. Если покуситься на нее, то и прочее сразу теряет смысл.
«Значит, и о таком вы уже говорили», — отметил я про себя.
— Я тоже так когда-то думал, — а это я сказал уже вслух. — Возводить свой взгляд на мир в тот самый абсолют — это было так просто и приятно. Но в итоге я вырос.
— Или отказался от самого главного, — возразил Карик.
Точно, они с Кейси немало спорили и говорили на эту тему. Вот только Карик, похоже, решил не побеждать в этом сражении. Что ж, вернемся немного назад.
— Возможно, так и было, — ответил я. — Возможно, мое решение было эгоистичным. Что такое беспокойство за кого-то? Эгоизм, построенный на страхе, что с твоим близким что-то случится, так?
— Так, — Карик кивнул.
— Хренак! — рявкнул я в ответ. — Это чистая демагогия! Болтать чушь с умным лицом! А что в реальности? Ты боишься беспокоиться о своем самом родном человеке, потому что это нарушит его свободу? Чушь! Если вы любите друг друга, если вы семья, то он только будет рад увидеть, как ты стараешься его защитить. Вот и весь сказ.
— А твои слова не демагогия?
— А тут решай сам, — ответил я. — Просто подумай вот о чем. В одном случае за словами стоят поступки, а в другом — оправдания, почему ты остался в стороне. А теперь я пойду. Хочу поссориться с дочерью, но убедиться, что она не вляпалась в неприятности.
Карик замолчал. А я открыл два портала. Один, чтобы помахать Кейси рукой и предупредить о своем появлении. Второй, чтобы связаться с Томом Пау. Я мысленно скинул ему список командиров Карика, которые привязали к своим алтарям больше всего людей. Пусть глава черных выделит всех свободных следователей и проверит их миры на диверсии и разрушения.
«У меня к тебе будет просьба, — уже почти шагнув в портал к Кейси, я мысленно потянулся к Майе. — Останься тут. Присмотри за Кариком, чтобы он не наделал глупостей, и… Постарайся подумать, как бы нам проверить его пополнение. Может быть, ментальное сканирование или сразу какая-то страховка на случай их бунта?»
Майя только кивнула в ответ, а мое сознание словно на мгновение ощутило крепкие и теплые объятия. Я вот мысленно прикасаться к другим не умею, а Майя может так хоть массаж сделать. Я невольно улыбнулся. Ведь это было не просто пожелание удачи — в отличие от Карика моя жена уже приняла решение. Поступки важнее слов, и в том числе поэтому она не стала ничего говорить.
— И кто это у нас, наконец, вылез из своей норы и показал свой нос на передовой? — ехидный голос Кейси встретил меня вместе с холодным и колючим порывом ветра.
Я втянул в себя воздух: это было не просто движение атмосферы — кто-то из подручных моей дочери отлетел подальше и использовал стихии, чтобы организовать мне такую вот теплую встречу. Кажется, тут все еще хуже, чем я думал. Или даже еще больше? Мой взгляд скользнул в сторону, и я увидел, как за спину Ники-Пора, прикрепленного к отряду дочери, прячется незнакомый бог с бросающейся в глаза меткой Атона.
— Кто это? — я проигнорировал слова Кейси и указал на неожиданного гостя.
Сгорбленная спина, куцая черная бородка, длинные кривые пальцы — он невольно вызывал отвращение одним своим внешним видом, но при
