с оборудованием Помпейских механизмов.
1000 грамм.
Цена: 1 000 000.
Она нашлась среди прочих расходников. И, судя по справке, стоила как бы ни дороже аптечки.
Была ещё всякая мелочовка типа обычной одежды, карабинов, шнурков. Нашёлся даже простенький рюкзак. И я нашёл ту странную холщовую одежду, что носили невинно убиенные бандиты Харма. Всё стоило какие-то копейки.
Так что я забил весь рюкзак пакетами с синей жижей. Да, ещё я обнаружил, что те части моего тела, которые до этого задорно синели, обрели свой обычный цвет.
В рюкзак отправились и пищевые брикеты. Надо переходить на цивилизованную пищу.
Последней туда полетела пара мотков тонкой лески. Меня впечатлило то, как Громила с её помощью прихлопнул Задохлика.
Ах да, ещё патроны…
В итоге рюкзак весил килограмм сорок. Ещё тридцатку весела винтовка. Плюс две ленты с патронами, которые я обвязал вокруг себя. Чёрный экран терминала давал отражение и там был я… Прозрачная голова в шляпе, попугайский наряд, ленты патронов и бухла…
Имидж ничто, жадность — всё! Решил ничего не выкидывать, а озадачить Терри. Он, вроде как, мужик опытный, хоть и выглядит пацаном малолетним.
После чего закинулся таблетками с модификациями и эволюциями и стал жрать.
В этот раз таких проблем с преобразованием не возникло. Спустя пять пищевых брикетов и два часа под горячим душем я вырубился на полные сутки.
Нет, можно было использовать и заряд аптечки, но тратить полкило драгоценной биоматерии было жалко. Так что я по старинке…
На выход из камеры я шёл с тяжёлым сердцем и крепко сжатыми булками.
— А сейчас мы узнаем, что Терпсихор, большой специалист по тайным операциям, думает о моём снаряжении. Внимательно следите за его лицом! — я изображал предвкушение. — Вот ей-богу, это будет тот ещё номер!
Терри стоял на платформе у кабинки монорельса.
— Привет, Терпсихор! Как твои дела? Как настроение? — пыхтел я изрядно, а ещё потел. Семьдесят кило веса не так чтобы легко таскать.
На парне вчерашняя одежда и небольшой рюкзачок. На лице выражение полного ужаса. К нему прильнули камеры. Терри плавными движениями обошёл меня по кругу, так, будто я могу взорваться в любое мгновение.
— Скажи, Живой, у тебя в рюкзаке за спиной специальный плащ, который может скрывать тебя во всех спектрах? А нормальную пушку ты вытащишь сейчас вот из этой коробки в виде кинетической плевалки?
Я пробую виновато почесать в затылке, но рука натыкается на шлем. Я предположил, что меня могут сходу начать бить по лицу и подготовился. И похоже, только сверхпрочный материал защитного снаряжения останавливал моего компаньона.
— Эм… да, про плащ-то я и не подумал, а винтовка, ну… Она клёвая, Реликтовая. Там пули, то есть снаряды эти, из обеднённого урана… Эй, Пацан Терри, ты чего? Нельзя членам группы драться…
Когда Терпсихор начал двигаться, я так и не понял.
Дальше я помню, что было больно.
— Живой, у меня всего один вопрос! — в голосе Терри нездоровое веселье. — А почему, почему она не дульнозарядная? — Терпсихор стучит головой о стенку кабинки монорельса.
Что характерно, голова моя. Но у меня получается мыслить и даже слушать. Шлем, я тебя люблю.
— Какую дали! У меня репутация со всеми производителями оборудования минимальная из возможных! Они мне не продают! — ору, динамики шлема довольно громко транслируют мой голос.
— А почему ты мне об этом раньше не сказал? — снова удары.
Кажется для Терри это занятие сродни лопанию пупырок из плёнки.
— Забыл, забыл я… — стараюсь не слишком стонать.
Терри кинул меня в сторону от кабинки, и я покатился по бетону.
— Значит так, Живой, — надо мной навис Терпсихор, а потом с такой силой пнул меня в живот, что аптечка просела на сотню грамм, — у тебя два варианта. Ты мне сейчас даёшь доступ к своим полным характеристикам. Ко всем характеристикам, без исключения.
— А второй вариант? — во рту вкус крови.
— Я тебя кончаю прямо тут, не работаю с идиотами, — так же спокойно ответил Пацан. С его лица уже ушла гримаса бешенства и сейчас там остался только холод и равнодушие. — Я совершенно точно не смогу выжить в компании разукрашенного кретина с пушкой, выстрел которой слышен в соседнем секторе.
— Система, даю игроку Терпсихору доступ ко всем моим эволюциям, модификациям, и характеристикам! — надеюсь, семя перерождения не является ни эволюцией, ни модификацией.
— Хм… — Терри погрузился в себя. В его зрачках мелькали искры линз, по которым бегал текст. — Вставай. И барахло к осмотру.
Теперь Пацан вёл себя на удивление спокойно.
— Это… Это как? — в руках Терпсихор вертел пакет с биоматерией. На его лице, второй раз за последние полчаса, появилась гримаса обалдения.
— А… Они какие-то не такие?
— Биоматерию нельзя транспортировать отдельно от импланта! Ей можно имплант только подзарядить! Она стабильна лишь в телесных жидкостях. Девять кило, очуметь! Много стоила?
— Лям за кило. Но это только для оборудования помпейских машин, — я держался в отдалении, а то вдруг этот милый мальчик, который меня поднял одной рукой, снова решит подраться?
— А у тебя какая с ними репутация? — собеседник уставился на меня дикими глазами. — Слишком много вопросов, Живой. И если ты выживешь, то лишь благодаря моему любопытству! Залезай в кабинку, мы и так уже отстаём от графика. На нас уже, с гарантией, поставили засаду.
Я только вздохнул и залез следом за Терри. Аптечка кровоподтёки не лечила, и побитое тело ныло.
— Терпсихор, я понимаю, что ты расстроен, — натыкаюсь на внимательный и злой, мягко говоря, взгляд, — но в чём проблема с ружьём? Ну, калибр нужный, обеднённый уран, и всё такое…
— Живой, реликтовые предметы до активации мало того, что бесполезны, так они ещё и опасны. Эта твоя пушка при выстреле расскажет всем, что ты на полигоне. И где — с точностью до сантиметра. Нет, безусловно, если ты сумеешь выполнить требования по активации, то расклад меняется на противоположный. Хотя… Двадцать миллиметров — это двадцать миллиметров… — Терри запустил руку в волосы и с силой дёргает. — У тебя хоть баллистический компьютер её признал за оружие?
Я киваю всем корпусом.
— А теперь молчи. Мне надо подумать.
Тележка выскочила из темноты и повезла нас куда-то над горами. У меня были, конечно, вопросы. Но они форменно улетели из головы.
