носком сапога в тушу медведя.
— Он никогда не был человеком, оттого и не светило ему встретить смерть подобно людям, — ответил отец. — Не человек в обличие зверя, а зверь в облике человека.
— Такое наказание самому себе, — проворчал я. — Столько он с помощью этого наказания людей загубил.
— Что еще ждать от служительниц смерти….– согласился со мной Томаш.
— Наказание страшное, — вдруг заступился за служительниц смерти Харви. — Он страдал.
— С чего ты это взял? — не поверил я.
— Потому что зверь и человек никогда не уживутся меж собой. Потому что он все семь, отведенных ему для этого лет, пытался это проклятье изжить, но не вышло. Потому что его разрывало от одиночества и тоски. Он не был ни зверем, ни человеком. Он был отвержен всеми, отсюда попытка заигрывать даже с волками.
— У тебя хорошее воображение, — усмехнулся я.
— Я просто знаю, что это такое, — с горечью ответил Харви.
Сделалось как-то неловко. Откуда Харви было знать, что чувствует проклятый злодей, оставалось не совсем понятным, а спросить никто не решился. Да и было сейчас не до откровений.
— Давайте лучше подумаем, как нам отсюда выбираться.
— Да, — согласился отец. — Долго эта хибара не протянет. У нас час, от силы два.
— С Филом мы далеко не убежим, — вздохнул я, поднимаясь. — И нам требуется восстановить силы.
Признаться, я не знал, что делать в этой ситуации от слова совсем. Я тяжело поднялся, взял кувшин и отпил из него чуть не половину воды, потом подошел к печи и прямо из горшка стал доедать картошку, порадовавшись, что старый людоед не угощал нас мясцом. Как всегда после большой затраты энергии меня тянуло на жор и в сон. Пока я мог удовлетворить только одну их этих потребностей.
— Единственный вариант, который я здесь вижу, это разделиться,– хмуро подал идею Харви. — Кто-то должен отвлечь волков на себя. Пока другие, вместе с раненым Филом и Кирой будут пробираться к деревне.
— Но мы не знаем даже, где эта деревня! — возразил Томаш. — Я считаю, что разделаться сейчас нельзя!
— Когда станет немного светлее, — задумчиво стал раскручивать я предложение Харви. — Я могу обратиться в сокола и глянуть, в какой стороне деревня.
— До рассвета чуть меньше двух часов, — прикинул отец.
Волки упрямо продолжали скоблить по крыше.
— Придется подождать, — решил я. — Итак, план таков, с рассветом я вылечу и разведаю что да как. Вернусь обратно и расскажу, куда вам бежать. После, как только я отвлеку волков на себя, вы сможете отправиться в деревню. Там и встретимся.
Честно говоря, в это «встретимся» я верил меньше всего, но иного выхода из предложенных обстоятельств не видел.
— Вот только волки появятся здесь раньше, чем ты сможешь воплотить свой план в жизнь, — заметил Томаш.
Я прикрыл глаза и внутренним взором посмотрел, что делается снаружи. Засек пять алых живых точек на крыше, пятеро бестолково шкрябало когтями по доскам дома и около пятидесяти волков бродили вокруг.
Сосредоточившись, я мысленно взмахнул рукой, отметая энергетическим ударом тварей подальше. Раздался визг и грохот. Волков смело с крыши и откинуло от дома. Одному при этом сломало хребет. Пусть ненадолго, но это их остановит — от такого удара сразу не прочухаешься. А нам сейчас и это в помощь.
Меня повело, из носа хлынула кровь. Такое я проделывал впервые, и сил, ожидаемо, ушло прилично. Я вновь беспомощно осел на пол.
— Выиграл немного времени,– пояснил я, на вопросительные взгляды.
Прошло около часа, прежде чем волки решились вновь атаковать дом. К тому времени потихоньку затеплился рассвет. Я снял одежду и отдал её отцу на сохранение, а сам обернулся соколом и выпорхнул через дыру в крыше, прогрызенную волками.
Сверху было видно, что возле дома, чувствуя добычу, продолжали суетиться волки. Я облетел вокруг. Постоянно всматриваясь вдаль и приближая ее с помощью своего особого соколиного зрения.
Деревня находилась, по моим прикидкам, часах в двух, максимум трех ходьбы, чтобы шагать туда шесть часов, нужно было бы не идти, а ползти.
Обманул нас людоед, что и следовало ожидать, но это была хорошая новость.
Сама деревня выглядела как крепость, её окружал деревянный частокол, со сторожевыми бойницами, вокруг был выкопан ров. Попасть туда можно было только, пройду по навесному мосту, через ворота. Видимо, соседство с медведем научило селян осторожности.
Разведав обстановку, я вернулся к своим. На все про все у меня ушло не больше получаса. Волки еще не успели попасть в дом, но были к этому очень близки.
Меня мутило после обращения. Я залил в себя еще кувшин с водой. Нашел в печи хлеб и ухомячил его.
— Итак, — сказал я. — Я побегу, увлеку стаю за собой. — Вам идти нужно все время на восток, часа через два-три будете на месте. Я, как только пойму, что вы в безопасности прилечу к вам.
— Сын… тебе не обязательно… давай я? — предложил отец, сдавленным голосом.
— Все пучком будет, — пообещал я, тронутый этим предложением донельзя, но виду, разумеется, не подал. — Вы главное берегите Киру и Фила.
Я, преодолевая отвращение, оттяпал от туши медведя мяса и засунул его в мешок, чтобы при необходимости отвлечь волков медвежатиной. Сам измазался кровью, так, чтобы волки от запаха с ума сошли и побежали за мной всей стаей.
Я понимал, что, скорее всего, иду на смерть, но гнал от себя эти мысли. Не время было себя жалеть.
Не прощаясь, я рванул за порог. И почти сразу волки, учуяв кровь, стали кидаться со всех сторон. Но беспомощно отлетали от меня, так как я включил щит.
Мне удалось всех этих безмозглых тварей увлечь за собой, что было для меня главной задачей.
Другое дело, что я не мог от них оторваться. Волки со всех сторон кидались на щит, и было очевидно, что долго щит не продержится. И меня попросту разорвут на части.
Медвежатина не сильно помогла — она отвлекла от меня, только небольшую часть волков.
Я тоскливо подумал, что, эх, лошадку бы мне сейчас, с лошадкой у меня еще был бы хоть какой-то шанс. А так… еще раз-два и полетят клочки по закоулочкам.
Тут случилось чудо ни больше, ни меньше! Мне навстречу, пренебрегая опасностью, выскочил
