уверять вас, что все это правда. Но верите вы в это или нет, не имеет никакого значения. Вся вера в мире не превратит вымысел в факт, и даже ваш скептицизм не может сделать правдивую историю ложной. Честно говоря, мне все равно, верите вы в это или нет: какое это имеет значение?
Лет десять назад я поселился в доме на холме, где произошли события, описанные в этом правдивом повествовании. В то время там жил один мой друг, чье имя вы, возможно, уже слышали. Это Смит. Он был женат, и имел двух мальчиков — двенадцати и четырнадцати лет. Была еще служанка, которая хотела, чтобы ее звали Этель, и по этой причине была известна как Эмма. Она служила в доме, когда я приехал туда, чтобы жить в качестве пансионера. Миссис Смит всегда говорила обо мне своим друзьям, как о постояльце; но это было одно и то же. Я платил определенную сумму в месяц и жил у Смитов как член семьи.
Смит был кем-то в городе — что бы это ни значило. Никто, казалось, этого не знал. Миссис Смит туманно ответила, что он занят на бирже, но была ли это фондовая биржа, или биржа хмеля, или какая-нибудь менее известная биржа, она не снизошла до объяснения. Как бы то ни было, днем он отсутствовал по каким-то делам и, по-видимому, преуспевал в них.
Он был человеком трезвых суждений и здравого смысла; едва ли не последним человеком в мире, который поддался бы глупым фантазиям или поверил бы во что-либо, не имея веских доказательств. Миссис Смит была в этом похожа на него: она была одной из самых разумных женщин, которых я когда-либо встречал. Кроме того, она была одной из самых некрасивых, — если использовать термин янки, который звучит гораздо красивее, чем самый уродливый, — которые когда-либо выходили замуж. Но это было его дело и не имело ко мне никакого отношения.
Что же касается служанки Этель, иначе Эммы, то она была скучной, трудолюбивой, исполнительной девушкой, лишенной воображения. Она медленно замечала вещи, но вещь должна была быть несомненным фактом, чтобы привлечь ее внимание. Поэтому, когда она говорила, что видела что-то, можно было быть вполне уверенным, что это факт. Поэтому я придаю большое значение ее показаниям в связи с событиями в доме на холме.
Оба мальчика, Том и Джордж, были сообразительными, умными маленькими мальчиками и лгали не больше, чем другие мальчики их возраста. Их мать никогда не позволяла им читать или слушать истории о привидениях, — что было одним из признаков того, насколько она была разумна, — и поэтому вряд ли они внесли свой вклад в ту странную историю, которую я должен рассказать.
Что же касается дома на холме, где происходили эти странные вещи, то в нем не было ничего особенно примечательного. Дом был построен меньше ста лет назад, просторный и удобный. Он отстоял на небольшом расстоянии от соседей и был окружен большим садом и живой изгородью. Насколько было известно Смитам, никакой истории, связанной с ним, не существовало. Они переехали туда месяца за три до того, как я переехал к ним, и только что закончили различные переделки, которые сочли желательными.
Описав, таким образом, дом и людей, с которыми мне пришлось жить, я полагаю, что должен сказать несколько слов о себе. Я видел кое-что из того, что произошло; поэтому, возможно, стоит отметить тот факт, что я строгий трезвенник, и не склонен видеть воображаемое. И я не такой романтик, как другие несчастные, которые зарабатывают себе на жизнь сочинением историй и тому подобных вещей. Я уже сказал в самом начале: не думаю, что вы поверите этой истории, — но мне все равно, поверите вы или нет!
Собственно говоря, именно со мной произошла первая странная вещь, хотя в то время я не обратил на нее никакого внимания. И только потом выяснилось, что это было что-то из ряда вон выходящее. Однажды днем я сидел в саду и читал, когда по дорожке от калитки, направляясь к дому, прошла пожилая дама в старомодном платье. Я находился на некотором расстоянии, так что не было никакого повода обращать на нее внимание, и я, естественно, предположил, что она идет к парадной двери. Но она обошла дом, словно направляясь к двери в сад, которая вела в задний холл. Я предположил, что она была близкой подругой Смитов, и больше не думал об этом.
Через полчаса, когда служанка принесла мне чашку чая, я узнал, что миссис Смит отсутствовала весь день, и что за время ее отсутствия никто не заходил. Это казалось странным, но меня это не касалось. Возможно, старая леди была подругой служанки.
По прошествии несколько дней я услышал, как один из мальчиков спросил свою мать, кто та старая леди, которую он видел в саду. Но миссис Смит никого не видела, и могла только предположить, что это кто-то вошел посмотреть на цветы, заметив, что старые леди иногда совершают странные поступки.
Я полагаю, примерно через неделю после этого мистер Смит упомянул, что встретил старую леди, выходившую из ворот, когда он подходил к ним, и что она посмотрела на него с любопытством, когда он приподнял шляпу, предполагая, что она приходила к его жене. Он спросил, кто она такая, и был явно удивлен, обнаружив, что его жена ничего о ней не знает.
Следующей, кто увидел старую леди, была сама миссис Смит. Она стояла у калитки, но была скрыта лавровым кустом, когда старая леди подошла и, казалось, заколебалась, прежде чем войти. Миссис Смит шагнула в поле зрения и сказала: «Добрый день». Но, по-видимому, старая леди ничего не видела и не слышала, потому что, не глянув в ее сторону и не обратив на нее никакого внимания, она отвернулась.
Мгновение спустя, когда миссис Смит выглянула, чтобы посмотреть, куда она пошла, ее нигде не было видно. Это было очень странно, потому что не было ни калитки, за которой она могла бы скрыться за такое короткое время, ни поворота дороги. Но миссис Смит не проявила особого интереса и больше не думала о случившемся.
Последней таинственную старушку увидела служанка, которая встретила ее, выходящей из ворот, возвращаясь в дом, исполнив какое-то поручение. Ее также поразил любопытный взгляд, с которым старушка посмотрела на нее, и она упомянула об этом своей госпоже. Но за последние несколько часов в дом никто не заходил.
Таким образом, теперь положение было таково, что пять человек
