мне скажешь? На каком берегу бесконечного океана Азмы эта имперская срань гниет?
— Это не…
— Быть может, ты хочешь просветить меня по поводу это вознесенского дерьма, Векиз? Пожалуйста, так и сделай, давно я не смотрела на стоящую казнь.
— Я посмотрю, что я могу сделать, чтобы решить эту проблему… — уклонился Векиз. Он покорно опустил глаза, сжимая свою семигранную монету. Его зубы скрипели слишком громко. Он сказал лишнего.
— Ты не решаешь проблему, ты и есть проблема! — проворчала Королева, устало растянувшись в своем троне. Ее черные ногти чесали острые отростки вдоль ее челюсти. Векиз ожидал без всяких слов. Когда взор Королевы вернулся, он был изо льда, из убийственно холодного льда. — Смотри мне в глаза, Векиз, — она сказала. — Смотри, слушай и внимай. Я повторяю первый и последний раз.
— Я слушаю, моя Королева, — сказал Векиз, заставив себя встретить ее взгляд.
— Ты уберешь за собой этот чертов бардак. Мне все равно как, мне все равно, чего оно тебе стоит. Мрамортопь хочет твою голову, и если я увижу хоть одного драного наездника на вирме у себя из окна, они ее получат. Ты услышал меня, Векиз?
Глаза Королевы бурлили алой эссенцией. Раскованные, они сверлили Векиза своими изображениями кругов, что раскололись на семь частей. Все его птериксы разлетелись, пряча свой испуганный писк в тенях. Воздух стал тяжелым, цвета поблекли. Дворец дрожал от Азмического заражения, будто бы тысячи червей сжирали ткань реальности, будто сама Азма стучалась в двери.
Неохотно, Векиз взглотнул. Королева повторила, — Ты услышал меня?
— Я вас услышал, моя Королева, — произнес Векиз сквозь зубы. Он сжал монету до боли.
Королева Сковала свои глаза и сказала,
— Свободен.
Мастер Сети взмахнул своим бордовым плащом. Его стая алых птериксов промчалась сквозь врата, что он отворил. Он вздохнул, он не думал — он будет думать, когда эмоции поутихнут. Пока, лишь одно было неоспоримо.
Королева и вправду была услышана.
* * *
Холодный деревянный пол, кислотный смрад, струйки ветра, пробивающиеся сквозь илистый камень. Флекс слепо шел, толкаемый двумя силовиками. Он жил сквозь ничего, теряя чувство света и ночи, реального и фантазмического. Тугое устройство было обвернуто и защелкнуто вокруг его головы, его черные очки блокировали все визуальное восприятие. Как давно он был в этом ужасном состоянии?
Он услышал скрежет металлической двери. Оборот ключа стал приятно знакомым. Флекс знал, что это была их камера, и в этом было облегчение. По меньшей мере, этой луной допросы закончились. Силовики толкнули его сзади, Флекс упал в пыльный угол.
Еще один поворот ключа, увядающие шаги. Лишь двое вновь остались тут.
— Так долго, Флекс. Они тебя не ранили? — поспешила спросить Зури.
— Долго ли? — он почесал голову с металлическим звоном наручников. — По ощущению так же, как и разы до. Чем более я честен, тем меньше мне верят.
— Значит, мой черед?
— Не сейчас. Они говорили о каком-то «представлении» снаружи. Что-то по поводу предателя.
— Джаки…
Ее вздох был горяч. Она явно переживала об этом ублюдке намного больше, чем ей хотелось признать. Флекс хотел придушить Джаки. За то, что втянул их в это, за ложь, за…
Флекс фыркнул сам себе. Если бы он только смог ответить тогда. Он взял фигуру, но побоялся сделать ход, и этот стыд был до сих пор перед его глазами, среди этой бескрайней черноты. Флекс корил свою слабость. Как он мог постоять за Яну, если он не смог постоять за себя?
— Он сам на это нарвался, Зури. — Флекс аккуратно сел рядом с ней. — Не то что бы я рад этому, но… он нарвался.
— Прости.
— За что?
— Я знала его так давно. Я должна была предвидеть это. Мне нет прощения, Флекс, я не хотела… Я должна была остановить его прежде, чем началось безумие!
— Хватит, Зури. — Флекс аккуратно толкнул ее плечо своим. — Ты уже много раз это говорила.
— Я знаю, Флекс, но я правда прошу прощения… — Наручники об наручники, ее пальцы скользнули меж его. — Яна, она…
— Не то что бы я мог ее спасти. — Флекс нахмурился. — Я никогда не знал, насколько я беспомощен, пока не ступил в большой мир.
— Ну-ка тихо, Флекс, ты не беспомощен, — возразила Зури. Теперь был ее черед подтолкнуть его плечо. — Ты спас меня. Спас нас…
— Я бы не смог без твоего отклика.
— Я не могу выкинуть тот момент из головы… — сказала Зури. — Я никогда ничего подобного не чувствовала. Чувство… конца. Холодное и идеально чистое осознание того, что делаешь ты последний шаг… и твой путь окончен. Навеки, навсегда. Ты не можешь это остановить… ты можешь лишь кричать. Я никогда не была так близка к другой стороне, Флекс…
Ее дыхание было дерганным. Шелестя наручниками, Флекс сильнее сжал ее пальцы.
— Все позади, Зури. Все закончилось. Мы выбрались живыми.
— И мы здесь… Лишенные цветов. Эта мука не заканчивается. Когда они нас отпустят, отпустят ли вообще?
— Я не знаю, как вытащить нас, — признал Флекс. — Но, если это что-то значит, я счастлив, что ты рядом со мной. Что ты рядом, когда все кажется безнадежным. Не пойми неправильно, было бы лучше, чтобы мы вовсе не были в цепях, но…
— Я знаю, Флекс. И… я тоже рада.
— Ты вся дрожишь.
— Я просто боюсь… — пробормотала Зури. Флекс чувствовал необычное тепло вдоль остроты ее ушей.
— Я с тобой, Зури. Мы в этом вместе.
— В смысле, я боюсь другого…
— Боишься чего?
Она взглотнула. Ее дыхание разило жаром.
— Боюсь чего-то, что я должна сказать. Я боюсь этого, боюсь, что… что ты не поймешь. Но у меня может не быть другого шанса.
— Я знаю тебя всю жизнь. — Флекс улыбнулся, с ободрением сжав руку Зури. — Говори спокойно.
— Ну, помнишь, когда Ардис приехал на нашу ярмарку, пару спиралей назад? Он принес эти странные коробки… Ты открываешь их, и бум! Эссенция разных цветов летит в небеса.
Флекс ностальгически посмеялся.
— Никто тогда этого не понял, — сказал он. — Звест начал скандал.
— Ага, как Поселок отравлен проклятой эссенцией и как мы все должны бежать!
— И мы бежали. Такой был хаос. Все бежали в разных направлениях.
— Мы тоже, помнишь? Лощина под деревом. Лишь ты, я, и теплый плед. Никто не мог нас найти…
— Когда нашли, они просто не могли угомониться.
— Помнишь, как все тыкали пальцами? Лишь ленивые не предположили, что мы, ну…
— И тогда тебе все надоело, и я до сих пор помню, как ты выкрикнула это.
— Что я выкрикнула, Флекс?
— Что хотела бы ты, «чтобы это был настоящий роман,
