полуголая явилась!
И снова перед глазами ее образ в легкой ночной рубашке которая больше показывала, чем закрывала своей прозрачностью.
— У-ууррр… — Утробно зарычал мой дракон.
— Может потому что я ее одну просто доставить пытался.
— Да. — Усмехаюсь. — Надо было и о приданом позаботиться. Как-никак самому наследнику императора невесту приволок.
— Я вот… — Фирс мнется…
— Ну говори. — Смотрю на него.
— Вот. — Протягивает он мне выуженный их своей накидки какой-то маленький предмет.
— Что это? — Уставился на прямоугольник в его руке.
— Ты тогда говорил что из-под колес ее выхватил… Я вот на дороге как раз и нашел.
— И что? Что это вообще такое?
— Не знаю. Но это явно не из нашего мира.
— Почему такая уверенность? — Разглядываю вещичку.
— Смотри. — Фирс накрывает прямоугольник рукой и тот начинает под его рукой светиться. Он убирает руку и… на меня смотрит улыбающаяся Маша, а за ее спиной четко вырисовывается… дракон. Я моргаю и картинка пропадает. Прямоугольник снова черный и зеркальный.
— Что это? — Уставился на звездочета.
— Скорее всего это принадлежит Маше. Там же ее изображение.
— О какая она красотка! — Восторженно восклицает мой дракон и прямо потянулся к предмету, ощутимо, так.
— Дай мне. — Прошу. — Иначе мой дракон сам отнимет у тебя.
Фирс вручает мне странный предмет. Я кручу его в руках. И вдруг он снова загорелся, но почему-то уже свет шел снизу. Я переворачиваю его светом вверх и снова на меня смотрит Маша и за спиной дракон во всей красе.
— А вот интересно, а почему у нас так не рисуют? — Вскидываю бровь. — С твоим драконом вместе на одном полотне.
— Да интересная картина. — Кивает Фирс.
Картина правда уже погасла снова.
— А почему картина появляется только тогда, когда он светиться? Причем как то с одной стороны. А с другой какие-то кружки… — Верчу плоский прямоугольник в руке.
— Завтра же ком не нашего рисовальщика! Пусть мне нарисует так же как тут. И крупно.
— Хорошо. — Кивает Фирс. — Я могу пойти теперь к себе.
— Конечно. — Улыбаюсь. — Но только матушке ни слова.
— Конечно. — Улыбается он.
59 На кухне
Леея занимается завтраком, а я сижу в раздумьи. Ну то что формы мне под шоколад взять сейчас негде, это факт. Значит надо как то выходить из положения. А как спрашивается?
— Леея, а у вас нет, случайно, еще каких форм под кексы? — Спрашиваю я.
— Большие кажется вроде где-то были. А зачем? — Вздернула она брови. — Просто они не удобные очень. Да и кексы огромные получаются.
— А чем не удобные? — Спрашиваю наблюдая, как она помешивает кашу.
— Так у них застежки слабые. Не нравятся они мне. Да и ее светлость маленькие больше любит. Большие приходилось резать и каждый кусок шоколадом отдельно покрывать. Маленькие удобнее и быстрее получается.
— А могу я взглянуть на эти формы.
— Можно. — Кивает. — Только подожди кашу сниму, а то убежит пока ищу.
— Да я помешаю, что б не убежала.
— А ты сможешь? — Вздернула брови.
— А че тут уметь то. — Улыбаюсь. — Че, че, а помешать то я всегда смогу.
— Ну на ложку тогда. Я сейчас. — Вручает она мне ложку и посмотрев как я начала помешивать кашу уходит в другой конец огромной кухни.
Распахивает шкаф и встав на что-то на подобии стремянки начинает перебирать на верхних полках.
А я помешивая кашу чувствую на себе чей то взгляд. Поднимаю глаза от кастрюли. И точно на меня уставилась мамаша той девицы. Как всегда, замотана в платке.
— Вы что-то хотели? — Опускаю взгляд в кастрюлю.
— Да. — Хрипло говорит она. — Воды.
— Вон там графин с водой стоит. — Киваю на край стола, где стоит графин. — Извините сама не могу подать. Иначе каша убежит, вынуждена ее помешивать пока не свариться. Можете сами взять. Или хотите я вам чуть позже принесу в комнату.
Подходит Леея с формой в руках.
— А хотите и завтрак вам сразу принесем.
— Да. — Ответила дама и удалилась.
Мы переглядываемся с Лееей одновременно обе пожимая плечами.
— Странная она все ж. — Говорю. — Ни здрасте нам ни чего. За чем приходила?
— А так проверить приходила. — Усмехнулась Леея.
— Чего? — Вскидываю брови. — Не отравим ли ее с дочуркой на пару.
Лея улыбнулась.
— Нет. Она проверить приходила тебя.
— Меня? — Я чуть ложку в каше не утопила.
— А черт! — Вылавливаю за кончик черенка.
— Не знаю кто этот самый черт и при чем он, но я тебе точно говорю. Проверить она пришла тебя.
— Да в честь чего? — Удивляюсь я.
— А кого вчера в саду за меня приняли? — Усмехается.
— Ко мне потом девушки забегали, спрашивали, чем я так не угодила претендентке на роль жены.
— Ой, как вот не нравиться мне, что вы все время говорите роль. Жена не должна ни какую роль играть.
— А что же она должна делать? Кашу мужу варить? — Возглас Эуэ застал врасплох и я все ж утопила ложку в каше.
— А черт! — Снова восклицаю я. — Вот же ящер ты облезлый! Ну разве можно так людей пугать? Из-за тебя ложку утопила в каше.
Леея, поставив форму на стол, выуживает ее поварешкой.
Эуэ уставился на меня своими изумрудным глазами в которых явно улавливается вертикальный зрачок. Я моргнула. Зрачок обычный у него. Видать мне показалось.
— Да! — Вскинув голову отвечаю. — И кашу варить тоже! На то она и жена.
— Что б кашу варить?! — Эуэ явно удивлен.
— А кухарка то тогда на что? — Усмехается он.
— Ну это у вас тут у богатых кухарки, служанки… А у нас, в моем мире, все это жена делает для мужа. И в этом нет ничего зазорного. Наоборот. Готовить вообще любая женщина должна уметь.
— И что еще она должна уметь? — Спрашивает Эуэ.
— Да все! — Восклицаю. — Все что для жизни надо. И готовить и детей растить. И огород капать и ремонт делать. Все. Иначе что она за хозяйка в доме, если ничего не умеет. От такой и муж сбежит.
— Почему? — Тут же спрашивает Эуэ.
— Как почему? Если муж все женские дела сам делать станет, нафига ж ему тогда жена то. — Усмехаюсь.
— Женские дела?! — Удивляется Эуэ и Леея тоже.
— Ну да. Готовить, дом удирать, детей растить. Это ж все повседневные женские дела.
— А пастель? — Вдруг выдал Эуэ.
— А при чем тут пастель? — Вздергиваю брови.
— Разве это не единственное женское дело? — Смотрит он как то странно на меня.
— Вы озабоченный что ли? — Вздергиваю брови. — Женщина не может всю свою жизнь провести в пастели ублажая мужчину.
— Почему? — Кажется он вполне искренне удивился.
