с рыцарем? А если он поранится, что за глупости ему в голову пришли?
Эйзекин тоже внимательно смотрит, как Август берет меч и разминает руки. Вроде бы действует он вполне уверенно. Значит знает, как сражаются на мечах?
Выйдя на поле, Август с легкой ухмылкой выпрямляется. Очерчивает мечом перед собой черту, кивает моему рыцарю и ждет нападения. Он действует спокойно, словно пытается рассчитать каждое движение своего противника. Где он этому научился? Хоть в ловкости и силе, Эйзекин его превосходит, но Август все равно двигается уверенно, словно не один день провел тренируясь или на поле боя. Когда Эйзекин приближается к нему и несколько раз бьет мечом, ему удается устоять и защититься от ударов. Он даже практически не сдвигается с места, но вот ответно напасть у него не выходит.
Ведь Эйзекин двигается с быстротой молнии, нанося все больше ударов, заставляя Августа выдыхаться от атак. А в конце одного из ударов, Эйзекин бьет так сильно, что меч просто вылетает из рук его противника.
— Можешь сказать своему юному рыцарю, что я согласен взять его под крыло нашей семьи, — говорит отец наклонившись ко мне. Он с удовольствием наблюдает за боем и видимо способности Эйзекина его впечатлили.
— Спасибо папа, — я крепко обнимаю его. Хотя сама продолжаю наблюдать за Августом. Почему я не знала, что он умеет сражаться на мечах? Почему вместо того, чтобы стать рыцарем, он выбрал быть управляющим в моей семье.
Да и что я вообще знаю об Августе? Ведь роясь в воспоминаниях Далии, прошлое этого мужчины скрыто, как в тумане.
30. Мой первый светский прием
Вечером того же дня, я стояла на подъездной площадке рядом с домом и прощалась с отцом. Он вышел меня проводить и выглядит так словно я покидаю дом навсегда.
— Ты уверена, что это необходимо? — герцог волнуется.
— Папа, я должна посещать мероприятия, это полезно для моей репутации. Я итак уже две недели просидела дома, пропустив кучу приемов. Люди будут судачить.
— Ты права, но я все равно переживаю.
— Со мной будет Эйзекин, он меня защитит, — успокаиваю его, похлопывая по плечу.
— Где он кстати? — герцог осматривается по сторонам. — Вам ведь уже пора ехать.
— Август показывает ему комнату и подбирает форму. Должны уже скоро прийти, — я тоже оглядываюсь. У ног лежит Калеб, он вновь делает вид будто спит. Рядом стоят Эмма и Сара, первая отправится со мной на приём, а вторая ждет указаний отца. Кучер что-то ласково бормочет лошадям, запряженным в карету. Чуть дальше от нас стоит охрана.
— Ты выглядишь чудесно, — вдруг делает мне комплимент герцог. Я широко улыбаюсь.
— Мне повезло родиться красоткой, вероятно это отличные гены моего отца.
— Странно, а я думал ты точная копия матери, — на его лице появляется довольная улыбка.
— Вероятно это из-за моих волос и глаз доставшихся от нее, но вот все остальное, это ты папочка, — я осторожно обнимаю его, чтобы не помять платье и не испортить прическу.
— Ваше Сиятельство, миледи! — наконец появляются Август и спешащий за ним Эйзекин. Я отлипаю от отца и разворачиваюсь к ним. Мой рыцарь в аккуратной форме в фирменных цветах дома Фортунайт вызывает у горничных восторженные вздохи. Черт! Она ему и правда идет! Темно-синяя форма волшебным образом сочетается с его серебряными волосами и оттеняет сиреневые глаза. Кажется даже у меня на секундочку сердце начало биться сильнее.
Эйзекин подходит к нам ближе и склонился в поклоне.
— Ваше Сиятельство, — он ждет приказа герцога. Тот замечает взгляды горничных на рыцаря и хмыкает.
— Тебе идет наша форма.
— Спасибо, я благодарен за честь служить вам, — не поднимая головы говорит Эйзекин.
— Хорошо охраняй мою дочь, — дает напутствие герцог.
— Клянусь жизнью защищать миледи от любой опасности!
— Можете отправляться, — разрешает отец, — не задерживайся надолго.
— Конечно, — я как положено добропорядочной молодой леди делают перед герцогом реверанс и иду к карете, Эйзекин идет следом. Вместе с нами пытается прошмыгнуть и Калеб. Но я останавливаю его, средито пригрозив пальцем.
— Тебе придется остаться дома пес, на светские приемы собак с собой не берут.
— Я присмотрю за ним, — вызывается Август и перехватывает, мешая пойти с нами.
— Спасибо Август, хорошенько присмотри за моим дорогим питомцем, — я смотрю на обнажившиеся клыки Калеба, вот же зараза. — Веди себя хорошо песик, и я дам тебе вкусную косточку.
Отвернувшись от него я подхожу к карете.
Кучер открывает передо мной дверь, а рыцарь протягивает руку, чтобы помочь сесть. Я кладу свою ладонь поверх его ладони и поднимаюсь по ступеньке внутрь кареты. Усаживаясь на мягком сиденье, я жду пока Эйзекин поможет сесть Эмме и забирается сам. Дверца захлопывается, я выглядываю в окно и машу отцу, который продолжает стоять на месте и наблюдает, как мы уезжаем.
Но кое-что так же бросилось мне в глаза. Поодаль скрывшись в тени кустов, виднелась светловолосая голова Ромуальда. Как долго он там стоит и разглядывает нас? И почему делает это издалека? Я давно не видела его. Может отец запретил ему попадаться мне на глаза? Карета дергается и начинает двигаться вперед.
— Что-то не так миледи? — спрашивает Эмма сидя на соседнем сиденье.
— Ничего… — я помахав рукой отцу, отворачиваюсь от окна. С радостной улыбкой смотрю на сидящих напротив горничную и рыцаря. — Надеюсь сегодняшний день пройдет превосходно.
— Конечно все будет хорошо, — поддерживает меня Эмма. — Вы выглядите потрясающе. Леди будут вам завидовать.
Я смотрю на юбку своего нового платья, светло-голубой шелк на подоле расшит серебряными нитками. Точно так же как и лиф. На улице тепло, поэтому мои плечи закрывает тонкая полупрозрачная в тон к платью вуаль. У Августа отличный вкус, он подобрал платье, от которого сама в восторге. Поднимаю глаза и решаю немного поиздеваться над Эйзекином. Ехать еще долго, а он так мило краснеет.
— Сэр Эйзекин? — он смотрел в пол, но услышав, как я его зову, тут же поднял глаза.
— Миледи?
— А как ты считаешь? — мой вопрос кажется вызывает у него ступор. Его сиреневые глаза слегка расширяются.
— Простите?
— Как я выгляжу? Мне идет это платье? — я слежу за его реакцией. Он сначала
