class="p1">На балу меня тоже окружали камеристки короля, его охрана и его маги. Меня представили двору, я улыбалась, вроде бы даже танцевала с кем-то. Все слилось в бесконечно длинный час, который я не запомнила. Мне хотелось спать. Желательно с моим рабом. Я уже стала воспринимать как свою личную грелку и без него мне было сложно заснуть. Естественно, если меня не накачивали сомнительными настойками. Не буду больше ничего пить, пусть на себе эксперименты ставят, а с меня хватит. Чувствую себя как сомнамбула под наркотой. Только прихода нет, движешься, будто в киселе и слышно все через вату.
Я была категорически против и этого странного короля и этих варварских методах лечения моей бедной тушки. Я не хотела проспать пол жизни, я хотела приключений. Кто бы мне сказал, что Вселенная слышит наши желания и исполняет их. Но чувство юмора у Вселенной весьма специфическое, хочу я сказать. Только узнала я об этом не самым приятным образом.
В конце бала меня практически под руки завели в мою комнату и положили мое многострадальное тело на кроватку. Раздеть принцессу поручили местным гарпиям, ой простите, королевским камеристкам. Меня перекатывали, дергали, перекатывали обратно, как пьяное тело. Чувствовалась сноровка. А я даже возмутиться не могла. Язык будто отнялся, тело не слушалось. Что происходит?
Я вроде бы понимала все, только очень медленно. Меня наконец-то переодели в домашнее платье и уложили в кровать, чинно положив руки поверх покрывала. Ага, сложить на груди еще и свечку воткнуть в руки… Служанки вышли, затушив свет и комната погрузилась во тьму. Интересно, когда закончится поганое успокоительное?
Дверь тихонько приоткрылась, и темная тень скользнула в комнату. Кого там на ночь принесло? К принцессе в комнату, когда та самая принцесса и пальцем пошевелить не в состоянии. Паника начала стремительными волнами пробивать панцирь отупения, в котором я находилась. Где моя охрана? Где мой раб? Син? “СИН!!!” — мысленно орала я, краем глаза заметив определенно мужской силуэт в свете оконного проема. Татуировка на руке нагрелась. Еще немного, и эта штука прожжет дыру на моей руке. А почесать не могла, безвольной куклой лежа на кровати.
Да что с этим миром не так? То зарезать хотят, то порчу какую-то наводят, то вон мужик с нехорошими намерениями приперся на ночь глядя. В том, что он хочет пожелать мне спокойной ночи, я не верила ни на грош. Наверняка же гадость какую замыслил. И хорошо, если это слюнопускатель на молодое девичье тело пришел, а не убийца с ножом. Изнасилование я переживу, а вот перерезанное горло вряд ли.
Пока я соображала, мужик подошел к изголовью кровати и застыл. Я делала вид, что я в домике и старалась не таращится на него со страхом в глазах. Он приложил руку к моему лицу, шершавая ладонь прошлась по щеке, большой палец оттопырил нижнюю губу и схватил за подбородок.
— И что они все в тебе находят? — голос был сиплый, будто человек долго болел простудой.
Я слушала свое бешеное сердцебиение и старалась сделать вид, что меня нет.
— Кидаются как собака на кость, стоит тебе посветить своей мордашкой, — задумчиво продолжил он, перебивая второй рукой пряди волос, что лежали шелковой волной вдоль тела.
Мужик откинул одеяло, поцокал языком. Его рука небрежно облапала сначала одну грудь, потом вторую. Спустилась на живот, потом задрала ночнушку до пупка. Выше поднять не позволял вес моего тела, но это его походу устроило.
Неспешно проведя рукой по коже от груди и до края панталон. Прошла дальше вниз по бедру, по коленке, вдоль ноги до самых ступней. Взяла ногу и подняла ближе к свету луны из окна, рассматривая ногу. Что-то решив для себя, мужик хмыкнул и отпустил несчастную конечность. Расхристанная, полураздетая, я валялась сломанной куклой перед незнакомым мужчиной. В отблеске лунного света я увидела его холеную породистую внешность. Мы раньше не встречались.
Глава 42. Похищение
— На раба своего не надейся, его опоили так же, как и тебя. Если он не сдох еще, — зловеще усмехнулся он.
— Мне передали магическим вестником, что ты сняла проклятие, наложенное Рилатеей.
Кто такая эта Рилатея, знать бы еще. Про бешеную бабу я помнила, но знать не знала, что за дамочка и почему мечтает о моей смерти, ведь я никого не трогала.
— Я не виню тебя в этом, девочка, — продолжал свой монолог аристократ, — она еще молода и порывиста. Но, видишь ли, лишив разума наследника, ты подтолкнула наследницу второго рода пойти на глупость, тем самым выведя из игры два древнейших рода сразу. Будь я членом третьего клана, я бы пожал тебе руку за помощь. Но… к твоему сожалению, я не из них.
Резко опустившийся кулак на мой живот, выбил из меня все, что мне удалось собрать от остатков разума. Я даже согнуться не могла от боли, только слезы потекли по лицу.
— Это тебе за то, что Рилатея потеряла свою драконицу, — резкий удар по лицу едва не лишил меня зубов, — а это за мою вторую дочь, которую по твоему приказу убил Рэй.
Я уже готова была согласиться на любые обвинения, лишь бы он перестал меня избивать. Самое поганое, я понятия не имела, куда меня вплетали эти ящеры. И похоже, я тут и закончусь.
— А за Рэйгана тебе передаст привет уже его отец, — ласково сказал он, — я сказал, что постараюсь доставить тебя ему живой и более-менее целой. Но знаешь, это не весело. Я потерял двух дочерей, будущее моего рода в опасности, и ты, жалкая человечишка, должна за это заплатить. После того, как ты расколдуешь его сына, он поклялся отдать тебя мне.
Его глаза нехорошо блеснули.
Штора слегка колыхнулась и через раскрытое окно пролезли две тени.
— Замечательно, — улыбкой довольного дракона разулыбался неудавшийся папашка, — забирайте.
Он встал, отряхнулся, смахнул невидимые пылинки с рукава богато расшитого камзола и тихо вышел, будто его и не было.
Две тени особо не церемонясь закрутили меня в покрывало. Один закинул меня на мускулистое плечо, второй наскоро пошарил в сундуке с одеждой и достав какие-то вещи, запихнул их в свою сумку. Туда же полетели и мои сапоги. Предусмотрительный какой а.
Они спустили меня со второго этажа довольно бодро, к сожалению, любоваться я могла только мужской задницей, обтянутой кожаными штанами. Потом меня куда-то несли, запихнули в карету и тронулись в путь. За задвинутыми шторами было ничего не видно, рассматривать их было темно и не результативно.
