Повертела в руках… Провела ладонью по грифу и стреловидному корпусу.
Чем дольше Ма держала гитару, тем светлее становилось ее лицо.
Включила усилитель.
Посмотрела на нас и начала вступление.
— О… — сказал Илья.
И подхватил черную гитару. Через мгновение они вместе играли «Мастера Кукол», улыбаясь друг другу.
Потом мелодия изменилась, и я услышал что-то знакомое…
— Нет! — воскликнул я. — Ужас! Какое старье…
Ма улыбалась и качала головой:
— Да-да! Чудесное старье… Нам нравится.
Они играли одну из моих первых вещей, совсем ранних.
— Ладно, хватит… — взмолился я. — Мне уже стыдно.
Но они запели на два голоса.
— Ты… Ты так похож на снег… Что даже мой иступленный мозг… Не припомнит за давностью лет… Снег ты или бред…
В начале куплета голоса расходились. Голос Ма поднимался вверх, а Ильи опускался вниз. Потом голоса сближались, то сливаясь, то отступая друг от друга на разные интервалы. И расходились снова…
Развести голоса предложил Ильи… Аранжировку делала Ма. Звучало здорово, намного лучше, чем сам текст.
Это было так давно… Еще на Земле.
Я выключил усилитель…
Какое-то время все молчали, а потом Ма сказала:
— М-да… Слова, прямо скажем, не очень.
— Хромают, — подтвердил Илья.
— Да уж… На обе ноги.
И они рассмеялись.
Затем абуминог строго посмотрел на меня:
— «Иступленный»? Мозг? Серьезно? Ты что им делал?
— Тупил? — предположила Ма.
И добавила:
— «Обреченный» лучше…
— Утомленный… — Илья отбил пас.
— Тогда уж «удивленный»… — возразил я.
— Ага… — возликовал Илья. — Вот почему ты все время ходишь с удивленным лицом!
Я всплеснул руками, но мне нечего было возразить. Они рвали меня, как два абуминога грелку…
Сумрачно заявил:
— Художника может обидеть каждый.
— Поэта… — поправила Ма.
— Графомана… — уточнил Илья.
И сам себе возразил:
— Нет… графомана не обидеть.
— Совесть поимейте! — воскликнул я.
Они беззаботно рассмеялись:
— Береги свой мозг…
#
3.
Во входную дверь осторожно постучали.
Ма вздохнула.
— Это, наверное, Энн… — сказала она. — Ужасно неудобно перед ней. Извинюсь сейчас…
Илья ускакал в ванную и вернулся озадаченный. Видимо, посмотрел в зеркале картинку с точки наблюдения в коридоре.
— Там какой-то перец…
Ма поднялась и направилась к входной двери.
Стук повторился. Приглушенный мужской голос произнес:
— Техническая служба.
— Войдите… — сказал я.
Входная дверь щелкнула. Потом в прихожей возник техник в сером комбинезоне.
— Принцесса Ма… — сказал он. — Что-то случилось с замком… Карточки не работают. Не могли бы вы открыть дверь ключом?
Ма рассеянно кивнула.
Дождалась, когда техник уйдет и сказала:
— С сегодняшнего дня мы больше не расстанемся… Переедем в один номер. Все меняется слишком быстро… Темп игры нарастает.
Ма подошла ко мне и посмотрела в глаза.
— К тому же, безрассудно оставлять вас одних… — она улыбнулась. — На растерзание хищным красоткам. Мальчики от природы удивительно беспомощны…
— Ура! — шепотом сказал Илья.
— Схожу к Аарону за ключом и заберу вещи… — решила Ма.
И ушла.
Мы остались с Ильей вдвоем, потом я поймал на себе его взгляд.
Он странно и напряженно смотрел на меня.
— Не ревнуешь? — спросил я. — Не буду вам мешать?
Илья серьезно ответил:
— Нет… Ма мне как сестра.
— Погоди, — медленно сказал я. — Почему «как»?
Он распахнул окно, вдохнул свежий воздух, и встал под утренние лучи, закрыв глаза… Ворвался теплый ветер, день обещал быть жарким, по-настоящему летним.
Потом сказал:
— Мы вместе, сколько себя помню… С детского сада, или даже раньше. Наши родители дружили… Мы даже купались вместе в одной ванной.
— Ничего себе… — только и сказал я.
Илья пожал плечами.
— Папа Ма и моя мама сошлись, когда мне было пять, а Ма шесть. Родители целыми днями пропадали в институте и на работе, за нами присматривала Аля… Помнишь ее?
Имя ничего мне не говорило.
— Нет… — я покачал головой.
Илья смотрел на плывущие вдали облака.
— После школы занятия… — продолжил он. — Ма ходила в музыкалку утром, я вечером. Потом фехтование, рукопашка… Жили в апартаментах института, общая ванная комната на бокс из четырех квартир.
Илья повернулся спиной к окну.
— У всех маленькие дети, бесконечная стирка. Помню, белье на веревках. Как паруса… Потом родилась Лина. Времени на раздельные водные процедуры не было. Поэтому так.
Я молча смотрел на своего друга.
Он спокойно рассказывал простую и одновременно непростую повесть своего детства.
— Потом папу пригласили работать директором, и появилась своя квартира. Люкс в небоскребе и дом у озера. Служебные, но все-таки…
Илья вздохнул.
Эта история была мне незнакома. Но я понял, почему они с Ма ощущают дежавю, а не просто вспоминают друг друга.
Они были из разных версий двадцать первого века. Илья был из двадцать девятого прохода, а Ма из пятого или шестого.
— Она твоя сестра, бро… — сказал я. — Без всяких «как»… Даже не сомневайся.
Вдруг Илья подошел ко мне вплотную и прошептал:
— Обидишь ее — наваляю…
Вроде, в шутку сказал, но глаза были серьезными.
Это уже было слишком…
Даже для Ильи.
— Вы сговорились, что ли? — резко произнес я. — Занимай очередь за Грегом!
Потом посмотрел в его желто-зеленые требовательные глаза. Он был растерян и расстроен моей реакцией.
Я ответил тихо:
— Не обижу… Не бойся.
Илья облегченно вздохнул…
И, все-таки, я должен был кое-что ему сказать. Но пока не мог, не знал — как. Не смел сказать Илье, что это другая Ма.
Он опередил меня:
— Хочешь сказать, что она другая… Думаешь, не знаю?
Я без улыбки смотрел на Илью.
Его проницательность все время ставила меня в тупик. Ожидать от абуминога можно было чего угодно.
— Знаю, бро… Сразу заметил… — произнес он грустно. — Но это не важно. Просто не имеет значения.
Щелкнула дверь в прихожей.
Вернулась Ма, катя перед собой тележку с блюдами завтрака и вчерашнего ужина под металлическими колпаками, и с большой синей сумкой на плече.
Она с грохотом бросила сумку на пол и захлопнулся дверь.
— Забрала, что нашла…
Ма собирала ее наспех, молния не застегивалась до конца, и наружу торчали рукояти мечей.
Сумка раскрылась, показывая свое содержимое.
Смена одежды, купальники, книжка, нижнее белье и аксессуары. Мечи упали на пол, а следом скользнул вчерашний диплом, и выкатилась статуэтка.
— Нашла утром в номере, — пояснила Ма. — Видимо, доставили посыльным…
Илья подошел и склонился над сумкой.
Она строго произнесла:
— Куда полез? Там женское.
Илья быстро выпрямился.
— Мои штаны… — робко указал пальцем. — Под твоими трусиками.
Ма молча вытащила из-под мечей одежду Ильи.
Джинсы, футболку и куртку, что остались вчера в гримерке: он уехал с музыкантами в костюме.
Из кармана куртки выпал черный прямоугольник.
— А это еще что? — сурово спросила Ма.
Но сразу было понятно, что это телефон,
