пациента, можно было понять, что Харлоу испытывает сильную боль.
Вдруг Харлоу засунул в рот пальцы, дернул и, вытащив зуб, стал его рассматривать. Потом с недовольным видом бросил его в таз с водой. Когда он заговорил, хотя это давалось ему с трудом, было ясно, что дух его вновь обрел прежнее равновесие, невзирая на сильные физические страдания.
— Сперва — вас, а теперь — меня, а, Алексис? Нам бы следовало сфотографироваться вместе. Для семейного альбома. Интересно, кто из нас красивее, если попытаться сравнить?
Даннет оценивающе взглянул на него.
— Я бы сказал: оба красивы.
— Все равно… Но учтите, мне кажется, что природа несправедливо дала мне некоторые преимущества перед вами…
— Прекратите! Слышите, прекратите! — Мери уже плакала, не скрывая этого. — Он весь изранен и искалечен. Я вызову врача.
— Ни в коем случае! — Голос Харлоу уже не был насмешлив, теперь в нем слышался металл. — Никаких врачей! Никаких швов! Позже… Не сегодня!
Мери посмотрела на руку Харлоу, которая держала стакан с бренди, она была тверда, как рука каменной статуи. И она сказала без тени упрека, а как человек, начинающий постигать истину:
— Ты нас всех дурачил… Чемпион мира, у которого сдали нервы… Трясутся руки… Ты все время нас дурачил… Да, Джонни?
— Да… И, пожалуйста, Мери, выйди из комнаты.
— Клянусь, я ничего никому не скажу, даже папе!
— Выйди из комнаты.
— Пусть остается, — сказал Даннет. — Но предупреждаю вас, Мери, если вы проговоритесь, он никогда даже не посмотрит на вас. Господи, вот уж действительно, пришла беда — отворяй ворота. Несчастье с вами, Харлоу, — это уже второе происшествие. У нас пропали близнецы.
Даннет внимательно следил за Харлоу, ожидая его реакции, но никакой реакции не было.
— Они в это время разгружали транспортировщик, — сказал Харлоу. — Я так думаю. — И это был не вопрос, а утверждение.
— Откуда вы это знаете, черт возьми?
— В южном ангаре. Вместе с Джейкобсоном.
Даннет медленно кивнул.
— Они слишком много видели, — сказал Харлоу. — Слишком много. Конечно, все это вышло, видимо, случайно, потому что, видит бог, они не отличались проницательностью. Но они видели слишком много… А что говорит по этому поводу Джейкобсон?
— Я спрашивал его, он ответил, что они якобы пошли в столовую. Когда они через сорок минут не вернулись, он отправился их искать. Но они как сквозь землю провалились.
— А они действительно были в столовой?
Даннет отрицательно покачал головой.
— В таком случае, — мрачно сказал Харлоу, — их найдут на дне какого-нибудь ущелья или канала. Если вообще найдут… Помните Жака и Гарри в гараже «Коронадо»? — Даннет кивнул. — Джейкобсон сказал, что они якобы соскучились по своим и уехали домой. Они так же уехали домой, как и близнецы. У него в гараже два механика, но сегодня был только один. Второй не пришел. У меня нет доказательств, но я их добуду. Второй механик не пришел по той причине, что я на рассвете уложил его в больницу.
Даннет слушал с невозмутимым видом. А Мери смотрела на Харлоу, не сводя с него полных ужаса глаз.
Харлоу продолжал:
— Прости, Мери, но Джейкобсон — убийца, сознательный и целеустремленный убийца, если хотите. Ради своих интересов он пойдет на все. Я знаю, что он был виноват в гибели моего брата на первых гонках Гран-При этого сезона. Вот тогда Алексис и уговорил меня работать вместе с ним.
Мери недоверчиво посмотрела сперва на одного, потом на другого.
— Ты работаешь с Алексисом как… с журналистом?
Словно не слыша ее слов, Харлоу продолжал:
— Он пытался меня убить еще во время гонок во Франции. И у меня есть фотодоказательства. Он был виноват в гибели Джету. Он хотел схватить меня прошлой ночью, устроив на дороге засаду и пытаясь выдать эту засаду за полицейскую проверку. И он отвечает за убийство человека сегодня днем, в Марселе!
— Кого именно? — спокойно спросил Даннет.
— Луиджи Легкой Руки. Сегодня в больнице ему дали таблетку от боли. И боль у него действительно прошла — навсегда. Цианистый калий. А ведь Луиджи знал только один человек — Джейкобсон. И он постарался убрать его до того, как тот расскажет обо всем полиции. Я тоже в какой-то степени виноват, рассказав о Луиджи Джейкобсону. Да, виноват. Но в тот момент у меня не было выбора.
— Не верю! — сказала Мери, вконец сломленная. — Не верю! Просто кошмар какой-то!
— Можешь верить, а можешь и не верить, но от Джейкобсона держись за милю! Он прочтет все по твоему лицу, как по книге, и сразу заинтересуется тобой. Я же совсем не хочу, чтобы он тобой заинтересовался и ты закончила бы свои дни на дне какой-нибудь пропасти. Помни еще и другое: ты — калека на всю жизнь, и это — тоже дело рук Джейкобсона!
Говоря это, Харлоу тщательно исследовал свои карманы.
— Обчистили, — деловито сказал он. — Забрали все до последнего. Бумажник, паспорт, права, деньги, ключи от машины. Но у меня есть запасные. И все мои отмычки забрали. — Он быстро прикинул в уме. — Это значит, что мне нужны веревки, крюк и кусок брезента из транспортировщика. И потом…
Мери в страхе перебила его:
— Нет! Нет! Только не сегодня! Ты не можешь сегодня опять сесть за руль! По-настоящему тебе надо в больницу!
Харлоу быстро и без всякого выражения взглянул на нее.
— И потом, конечно, они забрали мой пистолет. Мне нужен другой, Алексис. И немного денег.
С этими словами Харлоу приподнялся, быстро и бесшумно подошел к двери и рывком распахнул ее. Рори, который явно подслушивал, прижав ухо к двери, почти влетел к ним в комнату. Харлоу схватил его за волосы, и Рори взвыл от боли, когда Харлоу, тряхнув его, поставил на ноги перед собой.
— Посмотри-ка на мое дивное лицо, Рори! — сказал Харлоу.
Рори поднял глаза, содрогнулся и побледнел.
— И в этом виноват ты, Рори, — сказал Харлоу.
Потом он вдруг ударил Рори плашмя по левой щеке. Это был сильный удар, и Рори, несомненно, отлетел бы в сторону, если бы левая рука Харлоу не держала его за волосы мертвой хваткой. Харлоу снова ударил его с такой же силой теперь по правой щеке, а затем стал повторять этот процесс с регулярностью метронома.
Мери вскрикнула:
— Джонни! Джонни! Ты с ума сошел! — Она хотела броситься на Харлоу, но Даннет быстрым движением поймал ее сзади и крепко схватил за руки. Его ничуть не смутил оборот, какой приняли события.
— Я буду продолжать, Рори, — сказал Харлоу, — пока ты не почувствуешь на себе, что значит выглядеть так, как выгляжу сейчас я.
