меховой шапке подошел к Хайагошу вплотную и бросил ему в лицо:
— Если нужен маргитварошский свидетель, так, пожалуйста! Я оттуда! Вы на это не рассчитывали? Вот тебе и мат, старая сволочь! Уведите его!
Хайагоша вели по длинному коридору, а он кричал:
— Прошу вас… мне по нужде сходить надо…
«Венгры это, — думал Хайагош. — Здесь в Дебрецене находится Временное революционное правительство. Видимо, у них есть и суд. Допросят меня… разберутся и освободят… Вот только бы поесть дали…»
Но в этом Хайагошу не повезло: ужин заключенным давным-давно роздали. С пустым животом Хайагош лег на нары. Через несколько минут почувствовал, как по телу кто-то начал ползать.
Утром ему дали кружку жидкого кофе и кусок черного хлеба. Все это Хайагош жадно проглотил и почувствовал, что голод не только не прошел, а, наоборот, стал еще сильнее.
Допрашивал его мужчина, который ехал в машине рядом с шофером. На нем был военный френч, подпоясанный ремнем с портупеей, на котором висела кобура с пистолетом.
Хайагош очень боялся допроса, но утром все же заставил себя немного успокоиться. В глубине души он еще надеялся, что все обойдется. Огляделся. В комнате стоял большой книжный шкаф, письменный стол с резными ножками и несколько кожаных кресел. Чувствовалось, что эта комната принадлежала богатому господину. На стенах, видимо, еще совсем недавно висели картины, теперь их сняли, о чем свидетельствовали светлые четырехугольники на стенах. Разбитые стекла были заклеены полосками коричневой бумаги. Вокруг двери кое-где отвалилась штукатурка. На паркете и на стенах виднелись пятна рыжего цвета.
А теперь он находится в руках этих плебеев. Но кто они такие?..
Если этот мужчина действительно из Маргитвароша, то, возможно, еще удастся все выяснить…
Хайагош стал присматриваться к мужчине. Он показался ему знакомым. Но где он его видел?..
Мужчина сел за стол и стал читать какую-то бумагу. Потом спросил:
— Вы Пал Хайагош, владелец вязальной мастерской в Маргитвароше?
— Так точно, это я.
— Не выводите меня из терпения. Отвечайте «да» или «нет».
— Так точно, да.
— Признаете ли вы, что, находясь в гестапо, вы выдали Абеля?
— Позвольте… — залепетал Хайагош. — Никогда… это клевета… Абель был мне другом… Я протестую…
Мужчина вскочил и ударил Хайагоша по лицу хлыстом. Хайагош инстинктивно закрыл лицо руками. Однако ремень скользнул по лицу, оставив багровый след от подбородка до самого лба.
— Я тебе покажу, негодяй! — закричал мужчина. — Контра проклятая! — Мужчина позеленел от злости. Сел, но тут же встал и вышел из-за стола. — Мы коммунисты, а ты провокатор и доносчик. Скажи спасибо, что мы не повесили тебя на первом же дереве… Благодари Советскую Армию, командование которой запрещает заниматься самосудом. С тобой обойдутся по закону.
Меня ваши не так допрашивали. Из меня кровь так и хлестала. Ну ничего, ты свое получишь сполна. У нас есть доказательства… Ты знаешь, кто я?! — Мужчина приблизился к Хайагошу. — Не узнаешь?
По спине Хайагоша пробежал мороз: он узнал этого человека.
Мужчина сел за стол и продолжал:
— Ты, конечно, все будешь отрицать. Вы все такие, трусы поганые! А я, когда меня допрашивали в гестапо, смело сказал, что я коммунист. А такие, как ты, чувствовали себя героями до тех пор, пока… У тебя в лавке я не раз видел и твоего друга, палача Сантоди-Чукаша. Доктор Радаи, начальник полиции Вари и им подобные частенько бывали у тебя в доме. И в то время как вы обжирались, пили коньяки да покуривали гаванские сигары, мы голодали. «Ничего, — думал я тогда, глядя на ярко освещенные окна вашего дома, — придет когда-нибудь конец вашему царству». Я уже тогда знал, что придет! Я, простой слесарь, знал об этом!
Хайагошу стало страшно. Все это казалось ему каким-то страшным спектаклем, в котором он играл незавидную роль. И что самое ужасное, парень этот действительно из Маргитвароша! Он видел его… А этот тип все знает: кто и когда у него бывал. Хайагош недолюбливал Чукаша. Не любил он и Радаи, который для всех хотел быть хорошим. Но здесь все это не имеет никакого значения. Важно одно: он буржуй, а не пролетарий.
В этот момент в дверь постучали. Вошел солдат и, щелкнув каблуками, доложил:
— Товарищ майор, покорнейше докладываю, что арестованный прибыл.
— Введите!
Послышался какой-то странный стук и шарканье. Хайагош оглянулся. В комнату вошел человек на костылях, даже не взглянув на Хайагоша, остановился. Сорвав с головы шапку, застыл по стойке «смирно»:
— Господин майор, арестованный Маркович покорнейше докладывает…
— Замолчите. Вы знаете этого человека? Посмотрите на него внимательно.
— Я со спины его сразу узнал. Это Пал Хайагош, владелец вязальной мастерской в Маргитвароше.
Хайагош с облегчением вздохнул: это был его приятель, которому он делал столько добра. Уж кто-кто, а Маркович его не подведет.
— Повторите свое показание!
Маркович повернулся к Хайагошу и, глядя ему в глаза, выпалил:
— Пал Хайагош давал деньги членам движения хунгаристов. Он был их доверенным человеком, дружил с бургомистром Сантоди-Чукашем, который со своей стороны тоже поддерживая эту националистическую организацию. Больше того, он числился в списке секретных агентов партии.
— Увести арестованного!
Маркович поклонился и, с трудом переставляя костыли, вышел.
— Ну, сколько свидетелей должны вас уличить, господин Хайагош? — торжествовал майор. — Жена Абеля рассказывала, что, когда ты пришел к ним, дом их уже был окружен полицией. Так, значит, доносчик — ты! Ты привел жандармов к дому Абеля! Ты присутствовал при мнимом самоубийстве Абеля! Мы разгадали все твои грязные трюки!
Хайагош побелел как полотно. Встал. До него только сейчас дошло, что теперь надеяться ему не на что. И все же, подняв голову, он решил испытать последнее средство.
«А вдруг поможет Магда Ач, — мелькнуло в голове у Хайагоша. — У Магды был какой-то друг из подпольщиков, а он, Хайагош, всегда уважал и ценил Магду. Если майор знал Абеля, то, значит, он должен знать и…»
— Товарищ майор, я пошел тогда к Абелю, чтобы предупредить его, спасти…
Майор грубо оборвал его:
— Что?! Я тебе не товарищ!
— Воды! Стакан воды! — попросил майор, опускаясь на стул.
Солдат, который привел Хайагоша на допрос, принес майору воды. Он же вывел Хайагоша из кабинета.
В камере Хайагош увидел Марковича. Пока не ушел солдат, одноногий стоял по стойке «смирно». Когда же дверь захлопнулась, он сел на нары, приставив костыли к стене.
— Снова была атака? — проговорил одноногий и дружески подмигнул Палу.
Хайагош не верил своим ушам.
«И эта свинья еще смеет смотреть мне в глаза! Ему следовало бы надавать по морде, да руки марать не хочется…»
— С такой сволочью, как ты, Маркович, я
