снова явился в нашу скорбную обитель. Зачем?
— Я возвращаю свою любимую жену! Насовсем! — Сходу огорошил меня Канвор.
Вид у него при этом был настолько расстроенный и несчастный, будто ненаглядную супругу насильно из рук выдирают. Даже пожалеть убитого горем бедолагу хотелось, глядя, как он отчаянно свою бороду рвет. Но я не стала.
Ему тут не супермаркет — возвраты делать! Да и гарантийный срок давно прошел. Охмурил молоденькую наивную девчонку сказками о неземной любви и страсти, пару месяцев попользовался, а теперь обратно сплавить надумал.
Вот ведь, скотина!
О семейном счастье и прочих обычаях.
Как бы не хотелось высказать Канвору все, что я о нем думаю, пришлось сдержаться. Сначала нужно Риону назад заполучить и мерзкого горца восвояси выпроводить. Желательно, без лишнего шума и скандала.
— Что это за глупость Вы затеяли? Если жена любимая, зачем ее возвращать? Поссорились — помиритесь. И живите себе дальше счастливо.
— Не могу я с ней жить! Совсем не могу! Плохая она! Очень злая!
Чтооо?! Я с удивлением присмотрелась, — нет, лича или мавку я ему по ошибке не выдала. Передо мной по-прежнему стояла милая, тихая горянка с нежным заплаканным личиком. Представить ее злой, ругающейся, скандалящей у меня просто не хватало воображения.
— Мне кажется, Вы несправедливы к Рионе…
— Я не справедлив?! Спроси по всей округе, тебе про меня каждый скажет! Меня все знают! Все уважают! Я не буду обижать женщину! Это она меня обижает.
— Господи, да чем она Вас так обидела?
Разбушевавшийся горец на мгновение замолк, споткнувшись о мой вопрос, как о не вовремя выросшего поперек дороги стражника, сделал печальное и таинственное лицо, многозначительно поднял палец вверх… Пауза затягивалась.
— Она не делает мне фаю! — наконец трагическим шепотом выдохнул совершенно опечаленный и сконфуженый Канвор.
Я несколько смутилась: все-таки некоторые подробности чужой семейной жизни не должны выползать за пределы спальни.
— Может быть, Вам стоило обсудить этот вопрос с Рионой? Наедине.
— Я говорил! Я каждый день ей говорил! Просил, уговаривал, приказывал, угрожал. Подарки дарил, сласти покупал! Она все равно не делает!
— Так может и не надо? Как-нибудь и без него обойдетесь. В конце концов, не в хммм…. фае счастье.
Фраза получилась несколько двусмысленной, ну да ладно. Все равно такие вещи обсуждаем, что у меня аж уши горят.
На Канвора мое предположение произвело такое же действие, как Ольгино заклятье на не вовремя влезшего с вопросом упыря — ошеломило до полной потери речи. Столь прогрессивные идеи явно не вписывались в его представление о правильном мироустройстве. Горец поменялся в лице (с возмущенно- багрового на бледно-лиловый), то и дело открывал рот, шумно сглатывал воздух, но никак не находил подходящих для выражения своих эмоций слов.
Мы с Йожкой с интересом наблюдали за этим увлекательным спектаклем. Но надолго колючьего терпения не хватило, и она решила приободрить впавшего в ступор гостя.
— Мясо! Лучше! Мясо! Вкусно!
Непривычный к подобным выходкам Канвор вздрогнул, отмер и, наконец-то, смог выплеснуть на нас клокотавшие в горле слова.
— Не в фае счастье? А мне как жить?! У меня большой дом, богатый! Ко мне приходят гости, много гостей! Родственники. Друзья. Знакомые. Знакомые знакомых. И все остаются без фаю! Она никому его не делает! Что мне людям сказать? Как им в глаза смотреть?!
Ну, тут уж Риону понять можно! Конечно, у всех свои обычаи и не мне их судить… Но я бы тоже не стала каждому встречному знакомому знакомых … ээээ… Вообще ничего не стала бы делать!
— Я ей говорю, разве я плохой муж?! — Продолжал делиться за полгода наболевшим Канвор. — Мало денег в дом приношу? Плохо ночью целую? Колец и платьев не дарю? За что меня обижаешь?
Совершенно раздавленная Риона закрыла лицо руками и громко зарыдала:
— Хороший, самый лучший! Я тебя люблю! Прости меня, прости!
Все эти горские страсти начали меня порядком раздражать. Я и в прошлой-то жизни, на Земле, не слишком любила отношения выяснять и на каждую мелочь бурей эмоций реагировать. За что получила от моего бывшего ярлык «холодной и бездушной особы», совершенно не понимающей его тонкую и ранимую натуру.
Свойства этой своей нежной натуры он демонстрировал мне почти каждый день, ухитряясь устроить скандал даже из обычного похода в магазин, за продуктами. Как я могла забыть, что близкий человек любит хлеб с зернышками? Это явный показатель моей душевной черствости и безразличия!
К счастью, потом он женился на девице с такой же тонкой и нежной душевной организацией. И начал регулярно звонить мне с жалобами на супругу, которая каждые день ему мозги выгрызает. Из-за любой мелочи! Даже из-за хлеба!! Еще и сочувствия при этом требовал, ага…
В общем, я разозлилась и выгнала Канвора из кабинета. «Вернул жену? Молодец! Вот и иди себе подобру — поздорову!». Йожка подтверждающее лязгнула всеми своими челюстями, и незадачливый муж покинул наше теплое общество.
Теперь осталось решить вопрос с Рионой.
— Пока у нас останешься, а потом посмотрим, куда тебя устроить можно будет. Ну, что ты рыдаешь? Не хочешь делать этот ваш фаю — никто тебя больше не заставит!
— Я хочууу! Очень хочуууу!
Здравствуйте, приехали! К чему тогда все эти шекспировские страсти были? Какого черта меня от меланхолии и отчета отрывали?!
— А почему тогда не делаешь? — Почти спокойно спросила я, хотя хотелось взвыть, как баньши в новолуние.
— Не умею…
Дальше стало еще интереснее. Оказывается, научить делать этот проклятый фаю может только мать (о, Господи!), перед самой свадьбой. У попаданки Рионы родительницы рядом не было — вот и осталась она в полном неведении. Признаться в этом мужу не могла — стыдно было. И меня подставлять не хотела: вдруг дурная слава пойдет, что я бракованных невест с рук сбываю.
Кто там говорил, что понять чужую логику трудно? Некоторую — вообще невозможно! Даже после бочонка огрского самогона.
— И ты бы согласилась делать это всем знакомым и родственникам мужа?
— Конечно! Хорошая жена должна кормить всех гостей…
Я не поверила своим ушам.
— Так этот чертов фаю — еда?!!!
— А что же еще?
Рассказывать, чем еще это могло быть и что я там себе в голове напридумывала, как-то не хотелось… Не стоит наивную девочку всякими глупостями озадачивать. Лучше уж разговор на что-нибудь другое перевести.
— Наверное, фаю — очень вкусное и необычное кушанье, раз из-за него такие страсти разгорелись?
— Да, — оживилась Риона, — это чудесный суп из мяса, овощей и кореньев. Каждая хозяйка готовит его по своему родовому рецепту. Чем фаю вкуснее, тем больше
