Книга Запрещённый приём - Лорел Гамильтон

— Здесь все устроено так, чтобы Рэй мог видеть любого, кто зашел в комнату. — Заметила я.

— Следовательно, кто бы ни вошел в кабинет, чтобы убить его, Рэй этого кого-то знал и доверял ему. — Добавил Ньюман.

— Чаще всего так и бывает — об этом говорит статистика.

— Если бы я верил всему, что говорит статистика, я бы давно жил отшельником в лесу, чтобы избегать любых контактов с людьми.

— Просмотри статистику убийств домовладельцев. Тебе грозит опасность даже если ты живешь один. — Сказала я, глядя в сторону двери в кабинет. Детективы часто так делают на месте преступления — разговаривают с тобой, не глядя на тебя, как будто ваш разговор не имеет значения, в отличие от того, на что они смотрят и обмозговывают в данный момент. Когда я только начинала работать с полицией, мне это казалось странным, но теперь я знаю, что разговор — это как фоновая музыка, которая помогает лучше соображать и концентрироваться на мелочах, в которых часто скрываются зацепки. Ты лучше видишь их краем глаза, а если будешь просто пялиться в лоб, можешь и не заметить.

— Вы уже осматривали выдвижные ящики? — Спросила я.

— Нет, ведь… они принадлежали тому, кого я знал лично.

То, как он произнес это, заставило меня посмотреть на него. Ньюман выглядел смущенным.

— Все в порядке, Ньюман. Это у тебя первый раз, когда ты видишь своего знакомого, умершего насильственной смертью?

Он покачал головой.

— Первый раз это был офицер, который помогал меня натаскивать. Он был первым человеком, чью смерть от рук верживотного я увидел. — Ньюман закрыл глаза, а лицо его помрачнело, когда он погрузился в воспоминания.

— Ты поэтому захотел податься в маршалы сверхъестественной ветви?

Он кивнул с суровым лицом. Не знаю, как еще описать это выражение. Жертвы и сотрудники спасательных подразделений часто видят кошмары о пережитом, но у Ньюмана был тот взгляд, который бывает только у человека в форме, видавшего по-настоящему стремное дерьмо. Единственное слово, которым можно описать это выражение — «суровое». Суровое лицо. Я и сама его в зеркале тоже видела.

— Невозможно выкинуть из головы тот раз, когда впервые видишь, на что способна сверхъестественная физическая мощь. — Сказала я.

— Как раз поэтому я и считаю, что в смерти Рэя что-то нечисто.

Его мрачный взгляд стал угасать, уступая место печальному гневу или гневной печали. Когда долго пашешь на работе вроде нашей, у тебя появляется своя версия этого взгляда.

— Я видела снимки с места убийства. — Заметила я. — Оно было жестоким и кровавым, но могло быть совершено и без применения сверхъестественной силы.

— Признаюсь, когда я только увидел Рэя, все что у меня стояло перед глазами — это кровь и увечья. Только когда мы начали делать снимки для получения ордера, я понял, что ран под этой кровью не очень много. Обычно вырваны куски, что-то съедено. Жертва растерзана, и когда сотрудники поднимают трут, чтобы переместить его, я обычно жду, что на землю будут падать фрагменты тела.

— Ага, иногда ты не можешь оценить степень повреждений, пока тело не начнут двигать. — Подтвердила я.

— Там повреждений почти не было, Блейк. Тело слишком… целое. Я говорил об этом Дюку, а он мне ответил, что я псих. Мол, разве недостаточно того, что Рэю вспороли глотку?

— Нет. — Сказала я. — Недостаточно. Я ни разу не видела такого чистого убийства от рук верживотного. От рук вампира — да, но не оборотня.

— Именно.

— Шериф сказал, что видел, на что способны верживотные. Это правда? — Поинтересовалась я.

— Не знаю, но зачем ему врать?

Я пожала плечами.

— Люди иногда так делают.

— Дюк может бахвалиться, но он всегда даст тебе понять, что несерьезен в такие моменты. Насколько я знаю, он ни разу не врал о наличии опыта, которого на самом деле не имеет.

— Может, тот, кого он видел, не был его знакомым. Это многое меняет. — Заметила я.

Я открыла верхний ящик стола по левую руку и обнаружила там обычную офисную утварь. Во втором ящике места было больше, и там лежали папки. На мою память дел, в которых такие вещи имели хоть какое-то значение, было слишком мало, поэтому я не знала, насколько испорчу улики, если покопаюсь в файлах. Ордер позволял совершать практически любое насилие, в том числе со смертельным исходом, но я не была уверена насчет тех вольностей, которые были мне дозволены в отношении обычных улик.

— Если бы здесь не было улик, которые указывают на нападение оборотня, в деле стал бы актуален финансовый вопрос? — Поинтересовалась я.

— Ты имеешь ввиду наследство? — Уточнил Ньюман.

— Ага.

— Намекаешь на Мюриэль и Тодда?

— Типа того. Размышляю, можем ли мы безнаказанно покопаться в бумагах, если дело вдруг примет финансовый оборот.

— Ордер дает нам право казнить практически кого угодно, кто имеет отношение к преступлению, но насчет бумаг и файлов я не уверен. — Сказал Ньюман.

— Мы имеем право осматривать то, что лежит на поверхности, а если у нас будут основания, то можем залезть и поглубже, но это все вилами по воде. Даже если мы что-то и найдем, это может оказаться за пределами нашей компетенции в рамках ордера.

— Значит, не трогаем ящики. — Сказал он.

— Мы можем заглянуть внутрь, но я бы предпочла копаться в них с другим ордером на руках.

— Ты же здесь старший маршал.

— Да, но ордер-то твой. Так что, технически, ты здесь главный.

— Такое ощущение, что каждый раз, когда мы работаем вместе, ордер всегда за мной. — Заметил Ньюман.

— Не стыдно переписать его на маршала, у которого более подходящие навыки. — Сказала я.

— Ты когда-нибудь переписывала ордер на другого маршала?

— Нет, но ты же знаешь — я в этой сфере дедушка. Дерзкие юнцы должны выучить пару нелегких уроков. Я свои уже выучила.

— Ты меня всего на два года старше, Блейк. Не надо звать себя дедушкой, а меня — дерзким юнцом. Кто вообще станет так выражаться в наши дни?

— Я, например. — Сказала я, улыбаясь и открывая ящик по правую руку, чтобы взглянуть на его содержимое.

Во втором ящике лежал пистолет. Я уже протянула руку, чтобы коснуться его, но остановила себя. Он не лежал на поверхности, а выстрелов в рамках самозащиты у нас зафиксировано не было, так что мы не могли предположить, что Рэй Маршан держал пушку у себя в столе. Я подозвала Ньюмана, чтобы показать ему ствол.

— Почему он не выхватил пистолет? — Спросил Ньюман.

— Мы