с тобой прямо сейчас, куда скажешь».
И он выбрал, сжал челюсти, одеревенел всей фигурой.
— Хорошего вечера, — отозвался с сожалением, отступил и вышел, быстро садясь на заднее сиденье и закрывая за собой дверь.
Обратила ли тогда Венера внимание, что обе его подружки выглядели не просто как нетрезвые, а как наркоманки со стажем. Слишком худые, изможденные тела, бессмысленный расфокусированный взгляд, покачивания из стороны в сторону. Алиса будто не ела ничего с самого дня рождения клиники? Нет. На его губах и коже все еще горели поцелуи и прикосновения Венеры.
Невыносимо тяжело было бросать ее в Le Gavroche.
Марс понимал, дороги назад не будет. Но протянуть руку и разрушить ее, он не желал. Не мог ни тогда, ни сейчас.
— Я хотел его убить, — произнес он хрипло. — Что еще можно сделать? Тебя этим не спасешь.
Она улыбнулась. Он думал, что она уже зависимая, как наркоманка, он в этом не сомневался. Она должна была бросится защищать Мэдса ценою жизни. Все их женщины так делали. Все становились безумными и одержимыми. Сердце его разрывалось от боли.
— Против собственной природы не пойдешь. Думал, убью Мэдса, если этого не сделает Смит. А затем заберу тебя себе настолько, насколько смогу.
— А убила я, — она усмехнулась.
— Как?
— Не знаю. У меня нет зависимости. Ты, пожалуйста, только не умирай.
Эпилог
— Он жив?
Никто не потрудился ответить, и ей пришлось открыть глаза.
Взгляд Венеры уперся в просторный потолок, украшенный пестрыми одеялами, цветными резными балками с охранительными мотивами драконов, растительности, призванной защитить дацан от злых духов. Она обозрела собравшиеся вокруг знакомые, незнакомые и довольные лица лам.
— Лежи, пока рано вставать, — голос Батыра Хазановича она узнала бы, где угодно, отчего на лице Венеры проявилась тень слабой улыбки.
От нахлынувшей радости не осталось сил, и Венера послушно закрыла глаза, чувствуя, как увлажнилось под веками. Слезы собирались во внутренних уголках.
Она больше года не была дома. Так отчаянно скучала, ждала долгожданного возвращения. Ей столько хотелось поведать отцу, что не верилось. Никак. Радость на время перекрыла все остальное.
Лавиной обрушились воспоминания об операциях на сердце Марса. Его коме. Поисках донора. О долгих часах допросов, и разбора состава преступления в поместье Джефри Смита, в отделении Скотланд-Ярда и в судах. Столько всего произошло. Марс не выходил из комы. И она вызвала Курумканского, чтобы помог. Он настоял на перевозке его в Бурятию. Бумажная волокита заняла несколько месяцев. Но все-таки они это сделали. А также привезли два гроба, Алисы и Андрея. Венера решила похоронить их рядом. Снова были операции, и танцы с бубнами и шаманские обряды. Сердце его зажило, но он не приходил в себя.
Ее руки инстинктивно потянулись к груди в попытке нащупать отсутствующий кулон. Ламы разошлись. Стало тихо. Она снова открыла глаза, посмотрела по сторонам. Внутри дацана остались отец и Курумканский. Раз он приехал, случилось что-то. Оба отошли в сторону и негромко переговаривались о чем-то своем.
Может быть, о Марсе? Непрошенный страх заскреб внутренности Венеры. Жизненно необходимо узнать, как он. Собрав силы в кулак, не чувствуя мышц, она поднялась с лежака.
— Мне нужно знать.
— Жив, — ответил Дордже.
— И даже пришел в себя, — заметил Батыр Хазанович, поправляя халат, как нечто обыкновенное.
— Где он?
— Скоро увидишь, — пообещал Курумканский. — Но сначала чай и мантры. А ты как хотела? Нечего закатывать глаза. Вот все выполнишь, тогда и вопросы задавай. И не пустословь.
Венера хотела заупираться и возмутиться. Есть у нее силы! Много. И ей больше всего нужно узнать о Марсе. Открыла и закрыла рот. Курумканский вышел из помещения.
От того, что Марс пришел в себя, разом все внутри у нее отпустило. Отец вошел внутрь, сел на скамью, налил две чашки чая, одну из них протянул ей.
— Долго я спала? — спросила она, полагая, что шаманские и ламские обряды тяжело даются всем.
— Двое суток, басалган.
Ее взгляд выхватил кулон, который вновь висел на шее, только литфер потемнел и потерял золотые прожилки. Отпила чаю. Горячая жидкость разлилась по внутренностям, возвращая энергетические каналы к жизни. Только отец умел варить такой особенный, живительный чай.
Пили молча, наслаждаясь покоем, светлеющим утром. Затем Дордже прочитал мантры, и пока он читал, она буквально ощущала, как возвращаются силы. Венера никогда прежде не слышала такой странной молитвы. Язык, звуки, вибрации были абсолютно незнакомые. Как будто кто держал шланг с Ци, наполняя силой изнутри. Насыщая жизнью.
Отец закончил час спустя, замолчал. Затем встряхнулся. Выдохнул совсем не по-старчески, очень мощно.
— Прогуляться не хочешь? Снег сошел.
Она, чувствуя, как энергия плещет через край, с радостью согласилась.
В дацане стояла тишина, утренняя пустынность завораживала покоем. Все разъехались по деревням до следующего хурала. И они с отцом медленно шли гороо, неспешно, настраиваясь, вдыхая энергию места. Прошли круг.
— Тебе многое выпало, басалган, — наконец произнес он.
Венера держала его под руку, согреваясь его горячей морщинистой ладонью.
— Спрашивай.
— Ты был в их мирах? — спросила Венера, полагая, что отец может многое рассказать.
Они сделали с десяток шагов прежде, чем он кивнул. Давая время обдумать следующий вопрос.
— Я никогда тебя об этом не спрашивала, но теперь хочу, — наконец, решилась она, веря, что готова узнать правду. — Я хочу знать, кто мои настоящие родители? Кто я?
И снова тишина, снова десяток шагов и обдумываний. Внезапно Дордже остановился и повернулся к ней.
— Ты не пришла в дацан, басалган. Ты родилась в мире асуров. В семье моего учителя. Я забрал тебя, когда это стало возможным. Дал лучшую жизнь, чем ждала там.
У нее самой кажется сердце остановилось от услышанного. Асур! Она асур? Как такое возможно?! Асур!
— Мои чакры стоят так же, как у всех людей. У тебя, у других…
Дордже кивнул, вздохнул.
— Чтобы тебя принял мир, и ты никому не причинила вреда, я переставил их в нашей последовательности.
Не верилось, что такое вообще возможно. Один? Сам?
— Какой силой нужно обладать, чтобы творить такое?! Как ты смог?
— Пришлось прибегнуть к помощи нашего Учения.
У нее не было слов.
— Я что, умирала?
Он кивнул. Она вздохнула, не в силах поверить в услышанное.
— И кто я теперь?
— Человек, Венера. В мире Самсары все возможно. Не забывай, все есть иллюзия.
Ну, да, а тот сур пытался убить ее, потому что почуял в ней асура. Все оказалась до смешного просто. И по этой же причине не могла она стать безумной от насилия Мэдса. Вообще от любого секса с
