– Иногда не хочет. Особенно после таких посиделок.
– Да уж... – пробормотал я. – Высокие, высокие отношения...
– Цитата? – Высоцкий цепко глянул на меня.
– Что? А, нет, я просто... Просто мне странно всё это узнавать. Непривычно. Хотя и сам не аскет в этом отношении. [4]
– Да разное в жизни бывает...
Вдалеке показалась бежевая двадцать первая «Волга» с шашечками на боку.
– Едет, – сказал Высоцкий, тоже заметивший машину. – Ну так что? Принимаешь моё предложение?
Я кивнул.
– Принимаю. Только не обижай её – всё-таки студентка, комсомолка и спортсменка. Если пожалуется, придется тебя наказывать... по всей строгости, – я улыбнулся, давая понять, что шучу.
Хотя я вовсе не шутил. Мне не хотелось, чтобы этот актер испортил Нине жизнь. С другой стороны, у неё появится возможность в старости давать интервью про отношения с Высоцким, и ещё она, наверное, напишет толстую книжку, в которой этот вечер и эта ночь превратятся в нечто грандиозное – хотя большую их часть она просто проспит.
– Не обижу, – он хлопнул меня по плечу – и вдруг засуетился, роясь в карманах.
– Черт! Бумажник в театре забыл... – сказал он расстроено. – Слушай, не в службу, а в дружбу – червонец не займешь? Я отдам вместе с контрамарками.
Я улыбнулся, достал красную купюру и отдал ему.
– Если что – у этой дамы в кармане пальто целый комок денег, – сказал я. – рублей двадцать. Правда, она их копила, думаю, целый год, так что... в общем, ей тебе точно придется компенсировать всё до копейки. Договорились?
Высоцкий снова рассмеялся.
– Договорились! Уж этого от меня точно ожидать не стоит – комсомолок и красавиц я никогда не грабил.
Машина остановилась рядом с нами, мы погрузили Нину на заднее сиденье, Высоцкий сел вперед – водитель его узнал и буквально настоял, чтобы актер сидел рядом с ним, – и они отправились в следующее великое приключение, как говорил герой одной ещё не написанной сказки.
Я пожалел, что «мой» Орехов не курил – в этот момент сигарета была бы как нельзя кстати. Но сигарет не было, от спонтанной покупки я избавился на следующий же день, раздав коллегам, так что я просто стоял и смотрел им вслед.
– Уехали?
Голос был женский и тот самый, что хотелось слушать вечность. Я обернулся.
– Да, Татьяна. Владимир предложил устроить девушку у него. Ко мне везти далеко, а где она живет, я не знаю. Где-то в Люберцах.
– Что же вы так плохо подготовились к свиданию? – спросила она.
– А это и не было свиданием, – я пожал плечами. – Мы познакомились прямо перед театром. Она искала лишний билет, а у меня он как раз был.
– Кто-то не пришел?
– Никто и не должен был... так получилось. Мне достались два билета, но на второй никто не претендовал.
– Забавно... человек получает билеты в первый ряд... да, я вас заметила, мы хорошо видим тех, кто там сидит... это второй ряд уже теряется в тенях, а первый видно. И знаем, что эти билеты просто так никому не попадают. Обычно это какие-то полезные люди. А вы? – спросила она. – Вы – полезный человек?
– Надеюсь, – ответил я. – Но, думаю, о пользе моей судить не мне.
– Вы из КГБ, – уверенно сказала Татьяна. – Не возражайте. Я права. И как вас к нам занесло?
Я всё-таки обдумал возможность возражений – и отбросил эту идею, как бесперспективную. Переубедить её, кажется, было очень сложно, если не невозможно.
– Случайно, – я улыбнулся. – Я действительно пришел в ваш театр, как обычный зритель, а билеты мне достались благодаря везению.
Говорить о том, кто мне дал билеты, я бы не стал даже под пытками.
– Знаете... – она внимательно посмотрела мне в глаза, и я почувствовал, что та влюбленность возвращается. – А я вам верю. Да. Всё случайно. И всё случайность. Игра судьбы. Как в «Гамлете». Жаль, мне не дали сыграть там Офелию, я очень хотела. Но Юрий Петрович сказал, что я неправильная Офелия. Мне было обидно. Вы где живете?
Переход был слишком резким, я даже слегка растерялся, но быстро собрался.
– На Речном, это север зеленой ветки, – повторился я.
– Далеко, – она чуть наклонила голову. – Но до закрытия пересадки ещё пятьдесят минут, и мы успеем. Поедем к вам?
Я обдумал эти слова, которые прозвучали очень непонятно – то ли как предложение, то ли как констатация факта. Правда, этот факт ещё не свершился.
– А Владимир?
– Володя? – эхом откликнулась она. – У Володи всё хорошо. Он полночи будет писать песни, потом эта девушка придет в себя, они немного выпьют и чудесно проведут время. Так уже было, и так будет. Не мне его менять. Но я тоже хочу чудесно провести время. Или вы против?
Я чуточку промедлил – самую малость.
– Ты, – сказал я.
– Что?
– Давай на ты?
– Можно на ты. Это правильно. Так ты против?
– Нет. Поехали, – в голове роились миллион мыслей, и не все из них были цензурные. – Точно на метро?
– Я езжу на метро. Это не страшно. Я всегда ездила на метро. До встречи с ним, после встречи с ним. Это не страшно.
Она начинала меня пугать. Мне почему-то казалось, что она – большой ребенок, и я совершаю что-то непоправимое. Приходилось встряхиваться и напоминать себе, что передо мной стояла взрослая женщина, которая была немного старше меня... или она просто так выглядела после сегодняшнего спектакля и последующих возлияний? Но играла и пила она мало, я и то больше – пил, не играл.
– Конечно, не страшно, – я улыбнулся. – Тогда пошли? По кольцу до «Белорусской», а там пересадку сделаем. Должны успеть.
[1] Рост Высоцкого – 162 см
[2] Поиски, кстати, могли быть чреваты – отец Чубайса был военным, в 1972-м преподавал марксизм-ленинизм в военном инженерно-техническом училище, так что
