Как же тяжело с людьми. Я не понимаю их, не понимаю, чего они хотят. Столько фальши, и лицемерия вокруг. Я с детства мечтала уметь читать людские мысли, чтобы знать, кому можно верить, а кому нет. Кто на самом деле искренен, а кто только прикидывается. Враньё для меня всегда было самым страшным. Наверно, поэтому у меня всегда стоял пунктик в отношениях «никогда не врать». Меня часто называли прямолинейной, но лучше сказать человеку правду в лицо, и дать ему шанс, всё исправить, чем врать и он будет думать, что у него всё отлично.
Все наши страхи идут прямиком из детства. И моя фобия была как раз оттуда. Один незначительный поступок засел в памяти и стал ориентиром в жизни.
Мне было семь. Только пошла в первый класс, начала общаться с одноклассниками. Меня посадили на первую парту с девочкой Надей и мы сразу сдружились. Даже стали лучшими подругами, как мне казалось. В гости друг к другу ходили, уроки делали, в куклы играли. А потом пришла новенькая и Надя моментально переметнулась к ней. Я для неё словно перестала существовать. А чтобы новенькая не захотела дружить со мной, Надя выдала все мои тайны, в которые я её посвятила. Они стали лучшими подружками, а я так и не поняла, что сделала не так. Маме ничего не сказала, мне казалось, что это моя вина. Значит, я сама не умею дружить. Пока не встретила Иру и Машу. Они доказали, что дружить можно и просто так, не за что-то. И я не должна под них подстраиваться, чтобы заслужить их любовь. Но страх остаться обманутой въелся под кожу. Это была моя фобия, о которой я никому не рассказывала. Как некоторые люди боятся высоты или замкнутых пространств, так я боялась вранья. И чем больше боялась, тем чаще меня обманывали. Наверно, поэтому я и не пошла работать в куда-нибудь в офис. Там слишком велик процент сплетен и разборок. Женщины ведь, по сути, ещё те интриганки и врунишки, особенно женский коллектив. Моим островком спокойствия были мои подруги…до недавнего времени. Предательство Маши, вновь всколыхнуло старых демонов. Я гнала от себя эти мысли, но они вновь и вновь возвращались, сея в душе панику. Саша же стал тем самым катализатором, который снова запустил бесконтрольный страх.
Я понимала, что мне надо спуститься к нему и поговорить. Расставить все точки над «i». Надо сказать, что мы не будем вместе. Жить с человеком, которому никогда не смогу доверять, всё равно что лезть в клетку с тигром и понимать, что он когда-нибудь тебя сожрёт. Я же хотела просто спокойно жить, заниматься любимым делом и не оглядываться на прошлое. Как ему это объяснить? Как ему противостоять?
Вода уже совсем остыла, и я заставила себя вылезти из ванны. Накинула белый вафельный халат, посмотрела в зеркало. Растерянность и нерешительность читалось во всём моём отражении. Куда подевалась уверенная Алиса, которой все горы были по плечу?
Я потёрла виски, помассировала переносицу.
Надо было уже решаться. Лучше сейчас всё обсудить и разрубить узел, который ещё связывал нас. Чем больше я об этом думала, тем правильнее казалось решение.
Моя одежда была потная и грязная, сменной, естественно, у меня в сумке не было. Что же придётся идти в халате. Я открыла дверь и медленно спустилась на первый этаж. Саша стоял возле окна и смотрел в темноту за окном. Услышав, мои шаги он вынырнул из своих мыслей и повернулся ко мне.
— Ужинать будешь?
— Да.
— Можешь переодеться в платье.
Саша указал глазами в сторону, я проследила за его взглядом и увидела на диване разложенное платье, которое больше напоминало ночную рубашку. Терпеть не могу такую ткань, на ней всегда всё видно, любое пятнышко, любая складка. Но спорить не хотелось, да и халат так и норовил постоянно распахнуться.
— Отвернись.
— Ты серьёзно?
— Вполне.
Саша улыбнулся и остался стоять как стоял.
— Тебе сложно, что ли?
— Не вижу смысла.
— А, ну да. Я же и забыла, что тебе всё можно. И девушек обманывать, и менять их как перчатки, и похищать, — я не смогла сдержать раздражения и своё недовольство.
Отвернулась, вынула руки из рукавов и надела платье через ноги.
— Какая сноровка, — насмешливо восхитился Саша.
— Опыт переодевания в школе и институте. Не все люди любят щеголять голышом.
— Сделаю вид, что не заметил намёка.
Я скинула халат с плеч и почувствовала себя обнажённой. В отражении оконного стекла было видно, как платье облегает меня, словно вторая кожа. Даже насмешка исчезла с лица Саши. Я чувствовала, как он следил за мной. Хотелось снова накинуть халат, особенно когда заметила, как напряглись кончики груди, съёжились в твёрдые горошины и отчётливо проступали сквозь тонкую ткань.
— Так. И где обещанный ужин? — напомнила Саше об ужине, чтобы сбавить градус напряжения между нами. Каждый раз, когда он оказывался рядом, моё тело отзывалось на его присутствие. Ни к одному мужчине я не испытывала такого сексуального влечения. Вот как найти в себе силы, сказать, что больше не хочу его видеть?
Саша качнул головой, показывая, чтобы я следовала за ним и прошёл в соседнюю комнату, где расположилась столовая. Я и на самом деле очень хотела есть.
От накрытого стола доносился аппетитный аромат разнообразных блюд. Здесь были и креветки, и суп Том Ям, и жареная свинина, большое количество зелени и фруктов. Я уже успела познакомиться с национальной таиландской кухней. И хоть не любила острое, вид и запах еды вызывал голодный спазм в желудке.
Саша отодвинул стул, подождал, когда я сяду, прошёл к своему стулу напротив меня.
— Какие вы вежливые сегодня.
— Тебе что-то не нравится? — Саша изогнул вопросительно бровь.
— О нет. Всё прекрасно. Просто понять не могу, с чего ты решил поиграть в шейха или нет…в этого, как его, в олигарха. Но если честно Саша это больше напоминает «Коллекционера».
— О, а я всё гадал, когда же ты взорвёшься. И из тебя опять правда полезет.
— Это ещё не лезет. Это всего лишь замечание.
— Хорошо. Но, во-первых, я всегда относился к тебе с уважением, во-вторых, в «Коллекционере» маньяк держал девушку в подвале и не выпускал, ты же свободна. Ну, а в-третьих, я не шейх и не олигарх, но да, деньги у меня есть. И мне хочется, чтобы ты не скрывала своё красивое тело под бесформенными футболками с детским принтом, которые ты так любишь. Я хочу, чтобы ты повзрослела.
— Я итак взрослая, — фыркнула я. — Не
