так многие женщины-госслужащие ходят…»
«Госслужащие не ходят на четвереньках» – справедливо заметил СЕКАЧ и словно бы усмехнулся.
«Так в том-то и дело, СЕКАЧ, что даже на четвереньках эта походка видна. Ты же, наверное, знаешь, что её придумали не ради того, чтобы совращать, а ради того, чтобы женщины могли чувствовать себя увереннее и здоровее. Как ты там говорил про Светлану Омарову? Управляющая времён колонизации и при этом член ССР? Эта мода как раз ими и была запущена».
«Так и есть» – ответил СЕКАЧ.
«Во-от, – протянул я, подумал с минуту, а затем сказал. – Слушай, что-то я совсем ничего не понимаю. Точнее, понимаю, но в голове это уложить никак не могу».
«Вы допускаете, что СВ-0М-Ж является той самой Светланой Омаровой, о которой я упоминал?» – задал наводящий вопрос СЕКАЧ.
«Допускаю, внезапно для себя. И при этом всё равно не оставляет ощущение, что это чушь. Ну не может быть такого…»
«В конце концов, вы можете спросить напрямую. Есть, конечно, вероятность, что о вас подумают не совсем хорошо, но она не столь велика».
«Что ж, ладно, я попробую».
Сидя в растворе и глядя на лежащую в нём же неподалёку от меня Свету, я всё никак не мог подобрать слов, с которых стоит начать разговор. СЕКАЧ посоветовал спросить сразу в лоб, но я решил начать издалека.
– Свет, сейчас я буду много вопросов задавать, ты же не против?
– Нет, конечно, – ответила Света, повернув ко мне голову. – Спрашивай, что хочешь.
– Каков смысл твоего существования? – таков был первый мой вопрос.
– Прямо вот так, сразу, значит? – спросила Света в ответ, усмехнувшись. – Хорошо. Отвечаю – служить Владимиру. Раньше. А сейчас – Евгению.
– А почему перешла на сторону последнего? – спросил я следом.
– Владимиру я стала не нужна уже через три года после моего создания, вот Евгений мне и предложил поработать на него, стать частью его большой семьи, – быстро ответила Света.
– Отчего так? – спросил я.
– Евгений – хороший дракон, человеколюбивый, – уже подумав, ответила она. – А Владимир – своенравный. С ним тяжело всё-таки мне было.
– А до своего создания ты была кем-то? – спрашивал я, подбираясь к сути.
– Была, конечно. Пустотой, – Света подмигнула. – Ой, это же большой секрет. Ха-ха!
Я решил действовать более напористо и через минуту спросил:
– А у тебя есть доступ к каким-нибудь архивам? Мне тут попалась некая Светлана Омарова – подозрительно похожая на тебя именем-фамилией женщина, участвовавшая в колонизации планеты Новомосковия, нашей нынешней столицы, и бывшая одной из управляющих. М? Что скажешь?
– А что я могу сказать? – спросила Света и пожала плечами. – Совпадение – не более. Сколько там сейчас в России миллиардов человек живёт? Думаю, ты не один десяток подобных мне Омаровых найдёшь. Не будешь же ты говорить, что я и они – это одно и то же лицо. Моё имя сделано из акронима, вот и всё.
«Ну вот, видишь, как она теперь на меня смотрит? – спросил я у СЕКАЧа. – Как на дурака какого-то…»
«Не согласен, этот взгляд обычно принадлежит тому, кого неожиданно разоблачили, – сказал СЕКАЧ. – Взгляните сами на брови, на губы…»
«Я не умею читать мимику дракона, – чуть раздражённо сказал я. – Особенно такую тонкую».
«Тогда остаётся поверить мне на слово, товарищ Чудов» – как ни в чём не бывало сказал СЕКАЧ.
«А ты, случаем, не преследуешь какую-то цель, пытаясь «разоблачить» Свету?» – спросил я с подозрительной интонацией.
«Моя функция – позволить вам смотреть на мир истинным взглядом, какой мир бы сейчас перед вами ни был, – ответил СЕКАЧ. – Понимать намерения других людей, уметь анализировать различные факты…».
«В разоблачении Светы есть какой-то смысл? – твёрдо задал я вопрос. – Отвечай».
«Это позволит вам воспринимать её иначе, пусть и явно не так, как задумывалось Евгением» – терпеливо ответил СЕКАЧ.
«Кто знает, кто знает…»
– Что-то ты завис, – прервала мой разговор с мыслями Света. – Всё ещё прикидываешь, могла ли я быть в действительности человеком?
– У тебя походка человеческая, – выкинул я эту фразу словно бы рефлекторно. – Под одеждой незаметно было, но сейчас – заметно.
– Сову на глобус натягиваешь, ворчун, – Света нахмурилась. – У меня не может быть человеческой походки, я на четырёх лапах хожу.
– А я говорю – может.
Не успел я среагировать, как в моё лицо полетели крупные капли раствора. Послышалось шипение, с каким растворяется под его воздействием спёкшаяся кровь.
– Что-то много ты говоришь, ворчун, – сказала Света и горделиво подняла голову. – Выдумываешь тут всякое да наговариваешь на меня. Может, тебе линзы выдать? Или очки, на крайний случай? Посмотри на меня и скажи, что во мне человеческого? М? Ну же, чего молчишь?
– Смотря что ты подразумеваешь под человеческим, – рассуждал я. – Ты говоришь по-русски, ровно так же мыслишь, читаешь наши журналы, спишь как человек – под одеялом на лежанке, а не на голом полу, хотя тебе уж наверняка без разницы, а ещё носишь одежду. Тебе достаточно?
– Я не про привычки, – быстро сказала Света. – Я про внешность.
– Тут ты меня, конечно, своим аргументом уделываешь всухую, гражданка дракони́ца, – саркастически заметил я. – Но всё равно неубедительно. Знаешь, почему? Потому что основа – это не внешность, а те самые привычки. И они не формируются на пустом месте. Чтобы делать всё, как гражданин России, надо им быть изначально. Такие вещи не создать даже сверхразумам вроде Евгения и Владимира. Ты можешь быть хоть трижды дракони́цей, но русскую женщину из тебя не вытравить.
Света терпеливо выслушала меня и в конце лишь вздохнула.
– Догадливый ты, ворчун, – сказала она. – И внимательный очень. Хорошие черты.
– И что, я прав в итоге оказался? – спросил я упавшим голосом.
Света кивнула. Я уткнул взгляд в «ртутную» гладь.
– Здорово, что уж тут…
Странно, но от раскрытого секрета я не почувствовал даже отдалённого ощущения удовлетворения. Скорее наоборот, почему-то в голове возникла мысль: «А зачем, собственно, допытывался? Неймётся же мне секреты чужие разгадывать».
– Как так вышло-то вообще? – спросил я.
– Что именно? – спросила Света в ответ.
– Что ты в ЭВМ попала, что ты дракони́цей стала… Да