Книга Незримые часы - Александр Нетылев

Оставшись наедине с Панчён, он вздохнул. Он чувствовал себя полным идиотом, озвучивая оставшуюся просьбу, что было вполне естественно для рационального человека из научно развитого общества.

С другой стороны, рациональный человек из научно развитого общества и так обычно не учится исцелять раны наложением рук, двигать предметы на расстоянии и превращать воду в осколки льда. Если он решил поверить в очевидную магию, почему бы не поверить и в менее очевидную?

— Погадай мне, — сказал Дан, — На успех этой встречи и возможные проблемы.

— Да, господин, — поклонилась девушка.

Техника гаданий, называемая И-Цзин, не принадлежала ни к какому пути и не имела отношения к стандартным практикам клановых заклинателей. Никто не мог даже толком сказать, насколько она рабочая: в основном такие ритуалы ценило простонародье. Впечатленные простенькими трюками с огнем и водой, люди уверялись в магической силе шаманки и охотно верили, что ее гадания открывают им истинные помыслы Судьбы.

Не сказать чтобы такая схема внушала доверие Даниилу, но сейчас ему могла пригодиться любая помощь.

Принадлежности для проведения ритуала у Панчён были всегда с собой, и Дан так и не знал, какая часть из них действительно необходима, а какая служила лишь мишурой для обмана легковерных.

Первым делом шаманка поставила между ними небольшую бронзовую курильницу, из которой почти сразу повалил сладковатый дым. Дан уже знал, что этот дым имеет легкий наркотический эффект, — но знал он также, что организм заклинателя ему не взять.

Тут нужно что-то более забористое.

— Сосредоточьтесь на своем вопросе, — голос впавшей в транс шаманки звучал на полоктавы ниже, чем обычно.

Глубокий, грудной, размеренный и отстраненный, он почти гипнотизировал.

«Чем закончится для меня встреча с Фен Сюин у озера Джиндзи?» — мысленно спросил Даниил. Вопрос показался ему чересчур абстрактным, но право, ответ ведь тоже не будет конкретным.

Судя по легкому кивку Панчён, вопрос она приняла, даже не слыша его. Развернувшись направо, девушка опустилась на колени и трижды поклонилась стене. В правой руке она держала пучок деревянных прутьев.

Одним легким движением шаманка расстелила на столике полотнище алого шелка.

— Великий Предел рождает Два Начала, — все тем же отстраненным голосом говорила она, — Свет и Тьма. Небо и Земля. Мужчина и Женщина. Они разделены, и они едины.

С этими словами она разделила пучок на две части. Равными они были или нет, Дан не стал подсчитывать. Даже не глянув на пучок, Панчён взяла оттуда один прут. Её взгляд остановился, слепо смотря на что-то невидимое никому иному.

— Между Небом и Землей свой путь прокладывает Человек. Два Начала сменяются Тремя.

Другой рукой она взяла четыре прута из другого пучка, зажав их между безымянным и средним пальцами.

— Четыре Сезона сменяют друг друга, — вещал отстраненный голос шаманки, — Время неумолимо течет. Прошлого не вернуть, и в будущее не заглянуть, но колесо вращается, и прошлое становится будущим, а будущее прошлым.

Вновь потянувшись к первому пучку, Панчён взяла еще четыре прутика. Рука её слегка дрожала, — не от страха, а от мистического экстаза.

— Первое Изменение завершено, — сообщила она.

Всего Изменений было три, по окончании которых на листе бамбуковой бумаги появилась каллиграфически выведенная черта. После чего цикл Изменений начался снова. И снова.

И так, пока черт не оказалось шесть. Половина из них были сплошными, а еще половина — прерывистыми.

Всмотревшись в получившийся рисунок, шаманка Панчён начала вещать:

— Малое уходит, Великое приходит. Когда рвут тростник, то другие стебли тянутся за ними, так как он растет пучком. Поход — к счастью. Охвати и окраины. Примени всплывающих на реке. Не оставляй дальних. Дружбе конец. Удостоишься похвалы за целеустремленные действия. Нет глади, которая осталась бы без выбоин, нет ухода без возвращения. Если в трудностях будешь стойким, то хулы не будет. Не печалься о своей правде, в пище будет благополучие. Стремительно летящие вниз не богатые, но все они из-за своей близости не нуждаются в предупреждении о правдивости. Царь И выдал замуж своих дочерей и тем благословил их на изначальное счастье. Городской вал падает обратно в ров. Не применяй войско. Из мелких городов будет изъявлена собственная их воля. Стойкость — к сожалению.

На этой жизнеутверждающей ноте шаманка завершила свою речь. Несколько раз она моргнула, после чего её взгляд на глазах сфокусировался. Пророческий транс начал спадать.

«Ну как, понятнее стало?» — ехидно спросил Дан у самого себя.

Он постарался запомнить как можно больше деталей, хотя на то, чтобы воспроизвести весь текст, определенно не претендовал.

— Ты можешь истолковать сказанное? — осведомился он.

Панчён покачала головой:

— Не могу, господин. Послание предназначалось не для меня. Оно для вас. И истолковать его можете только вы.

— Но что, если я не знаю, о чем идет речь? — спросил Дан, — Например, кто такой царь И?

Она снова покачала головой:

— Это все неважно. Это все лишь форма. Царь И, отдавший дочерей в жены простолюдинам, не имеет отношения к сути послания.

— В чем же суть? — безнадежно спросил Дан.

— Это можете понять только вы сами.

«А если не можешь, то ты дебил», — раздраженно подумал юноша.

Но спорить смысла не было. Гадать, не напуская тумана, шаманка не умела и не могла.

— Ладно, — вздохнул он, — Можешь идти… И спасибо. Когда мы будем выезжать на место встречи, проведи ритуал благословения. И на меня, и на тех, кто пойдет со мной.

— Да, господин.

Озеро Джиндзи являло собой весьма живописное зрелище, особенно на закате. Зеркальная поверхность воды отражала багряный солнечный свет, из-за чего казалось, что озеро наполнено кровью. Плакучие ивы клонились к воде, будто хотели осмотреть и обработать кровавую рану на теле Земли. И столь ровно они стояли, что это казалось неестественным для дикой природы. Как будто не деревья это, а вышколенные слуги или солдаты в почетном карауле.

Искомая пагода оказалась совсем небольшой и, честно говоря, напоминала скорее беседку. За деревянными колоннами и тонкими ширмами, заменявшими стены, можно было рассмотреть силуэт женщины, сидящей за столиком. Над ней возвышалось три яруса крыши, украшенных резными фигурками рыб и чего-то наподобие русалок.

На подходе к пагоде Даниила встретил немолодой, сгорбленный мужчина в халате из грубой ткани темно-синего цвета и черной шапочке, укрывавшей волосы.

— Господин, — низко поклонился он, — Проходите. Госпожа ожидает вас.

— Разве наша встреча не должна была быть тайной? —