* *
Ада среагировала мгновенно — обернулась, наставила ствол пистолета на выползающую из кустов собаку. К сожалению, это оказалась не Лайма. Без сомнения, когда-то это тоже была вполне обычная овчарка. Но ей, в отличие от шпилькиной любимицы, с иммунитетом категорически не повезло. А слишком крупное тело, кожа характерного серого цвета, почти полностью выпавшая шерсть и сильно видоизменённая челюсть говорили о том, что эта собака стала заражённой отнюдь не сегодня и успела отъесться уже до весьма опасной степени развития.
Шпилька немного замешкалась, вскидывая двести третий — сказалась растерянность, возникшая от того, что мгновенная надежда не оправдалась. А вот Ада не растерялась, открыла беглый огонь. Заражённая собака резко отпрыгнула в сторону, вновь скрывшись в кустах.
— Твою! — ругнулась Ада, поводя пистолетом из стороны в сторону и внимательно осматриваясь.
— Как она сюда попала? — удивился Штайн.
— Нашла место, где ты эфку не рассыпал, — огрызнулась Шпилька, занимая такую позицию, чтоб прикрыть спину Ады — сейчас было не до разборок друг с другом. — Она же собака, по запаху определила, где безопасно.
Всего через пару секунд рычание, в котором теперь уже ясно слышались горловые нотки, раздалось снова. Безоружный внешник метнулся к женщинам, без спроса потянулся к шпилькиной кобуре с «Ярыгиным», выхватил пистолет, выстрелил на звук.
— Тварь это, а не собака, — сквозь зубы процедил он. — И сильная.
Ада едва слышно выразила своё согласие на таком богатом языке, что у Шпильки кровь прилила к кончикам ушей. Сама она предпочла промолчать, чтоб не отвлекаться — двести третий в её руках был единственным оружием, способным причинить заражённой собаке хоть какой-то ущерб. На пистолетный калибр никакой надежды не было.
Как бы внимательно не осматривали они окрестности, но новое нападение заражённой овчарки они пропустили. На этот раз рычание, переходящее в горловое «Урр», раздалось справа. Штайн выстрелил дважды. Шпилька успела только перевести ствол автомата в сторону цели — и тут же оказалась прижатой к земле лапами с отвратительно опухшими суставами и сильно уплощёнными острыми когтями.
Над ней нависла пасть с треугольной формы зубами, на лицо закапала дурно пахнущая слюна. Заражённая овчарка оскалилась, сильнее придавливая жертву лапами, и распахнула пасть с твёрдым намерением немедленно откушать свежей человечинки. В бок ей одна за другой вошли пули, но тварь, предвкушая обед, их словно бы и не заметила.
Единственной, кто не растерялся, оказалась Ада. Отбросив бесполезный пистолет, она выхватила из складок плаща изогнутый наподобие сабли клинок в потёртых кожаных ножнах. Крутанула в руке, освобождая его, и ринулась на собаку.
Свистнул рассекаемый лезвием воздух, и вместе со слюной на Шпильку брызнула синюшного вида кровь. Шпилька упёрлась руками заражённой псине в горло, стараясь не попасться ни под плотоядно щёлкающие зубы, ни под поющий где-то над тварью клинок. Квазиха рубила собаку с таким самозабвенным остервенением, словно от победы зависело нечто большее даже, чем её собственная жизнь. У Шпильки же, несмотря на положение, в котором она оказалась, хватило ума понять — «старшая» бьётся не за неё, а за ту пользу, что «младшая» может ей принести.
Расстраиваться из-за этого Шпильке было некогда, она изо всех сил удерживала собаку и надеялась, что Ада успеет убить тварь до того, как та доберётся до горла своей жертвы. И с удовольствием бы помогла «старшей» в этом нелёгком деле, если бы могла.
Прибить псину оказалось не так-то просто. Клинок квазихи оставлял на её спине и боках длинные, обильно кровоточащие разрезы, но пробить рёбра, чтоб достичь внутренностей, не мог. Рубить по стоящим на Шпильке лапам Ада справедливо опасалась.
Подскочил Штайн, в упор разрядил в бок твари обойму «Ярыгина». Отбросил бесполезный пистолет, потянул на себя зажатый между Шпилькой и псиной двести третий. Автомат, как назло, оказался намертво прижат лапой. Штайн, матерясь сквозь зубы по-немецки, дёрнул сильнее раз, другой, третий.
Изменённая паразитом, бывшая когда-то овчаркой тварь весила намного больше обычного представителя своей породы. Но ещё не настолько, чтоб не заметить потуг внешника. Не разбираясь, что мешает, переступила лапами, попутно вонзив пару когтей Шпильке в бок, отчего та выгнулась дугой и взвыла. Но результат был достигнут — двести третий оказался в руках Штайна.
Пули калибра «семь-шестьдесят два» сказались на здоровье псины не лучшим образом. И, наконец, хоть немного отвлекли её от Шпильки, под которой натекла уже приличная лужа крови. Собака подняла морду, с ненавистью уставилась на попятившегося Штайна, и прыгнула.
Внешник от неожиданности споткнулся и рухнул на задницу. А Аде словно того и надо было — она крутанулась вокруг своей оси, одновременно делая шаг назад, и вложила всю инерцию движения в один-единственный удар своей саблей. Лезвие подрубило лапы твари, из набухших вен хлынула, наконец, кровь. Псина, сбившись с траектории, неуклюже рухнула в метре от Штайна и тут же попыталась вскочить, но повреждённые лапы уже не были столь ловкими, как раньше.
— Ну вот, теперь дело пойдёт, — хищно оскалилась Ада и снова набросилась на собаку.
На этот раз рубка заражённой твари на шашлыки не заняла много времени. Псина, оказавшись чуть в стороне от Шпильки, словно лишилась какой-то защиты. Теперь каждый удар сабли оставлял за собой не едва заметную отметину на коже, а зияющую рану. Тварь пыталась сражаться, но слабела всё сильнее и сильнее. В конце концов она, снова рухнув на землю, замерла и тихо, жалобно заурчала.
— Хрен тебе, а не пощада, — злобно процедила Ада и рубанула псину по шее.
Постояла над агонизирующим телом, тяжело дыша, и подняла взгляд на Штайна.
— Ты охренел⁈ А если бы ты Шпильку вместе с этой… этим пристрелил⁈
— А если бы псина следом за твоей разлюбезной Шпилькой нас бы принялась грызть? — с пол-оборота завёлся и внешник. — Какой толк всем тут дохнуть?
— Плевала я на твою жизнь, — словно рассерженная кошка, прошипела Ада и шагнула к Штайну, угрожающе занося саблю. — А она мне нужна, как никто и никогда. Её Дар — уникален. И псина только подтверждает это, иначе бы её не послали…
— Кто послал? — держась за разодранный бок, простонала Шпилька и села. — Ада, задолбала темнить!
Напавшая собака действительно была очень странной. По виду и размеру она успела отожраться до продвинутого бегуна, но наличие Дара, защищающего её от ударов сабли квазихи, наводили Шпильку на мысль об элитнике. Но так ведь не бывает, да? Элита — она большая, вся в костяных бронепластинах и вообще уже ни на кого не похожа. А тут что-то явно не стыковалось…
Сама Шпилька, если бы не скопировала Дар заражённой псины,
