Маячном Мастере какую-нибудь гадость. Ну и заявил, что коллекция его запущена, экспонаты покрыты таким слоем пыли, словно к ним не прикасались по меньшей мере, лет двести, а половина вообще поломана и пора сдавать из в утиль. И ведь подействовало! За следующие полчаса я узнал много нелестного о семье мастера Гивса — как они мошенническими способами скупали по всему Маячному Миру уникальные старинные приборы, и даже у него, Мессира Безанта, единственного настоящего знатока научного антиквариата, увели из-под носа парочку уникальных экземпляров!
— Так он, значит, тоже коллекционер? — догадался Казаков.
— И ещё какой! Закончив поносить Гивса и его предков, он чуть ли не силой затащил меня в подвал своего домика и продемонстрировал собственное собрание. Должен сказать — до коллекции Маячного Мастера ей далеко, но в ней имеются весьма любопытные экземпляры. Например — полтора десятка астролябий, иллюстрирующих развитие этих устройств с момента их изобретения лет пятьсот назад. Жемчужина всей коллекции — астролябия, принадлежавшая Ури Бельграву; Безант уверял, что с её помощью Первый Лоцман привёл в действие Источник, заложенный в основание Зурбаганского маяка.
— Значит, надо было присоединить к этой штуке астролябию? — Казаков кивнул на прибор, по-прежнему стоявший на столе. — А как это делать, он тебе не показал?
— А оно нам надо? Или ты собираешься перенести Истинный Маяк на Бесов Нос? Представляю себе эту картину…
Казаков, видимо тоже, представил — и стушевался.
— Да я что, я ничего, любопытно просто… так показал, или нет?
Сергей мстительно ухмыльнулся.
— А не на чем было показывать. В коллекции мессира Безанта копии Источника нет — и это, насколько я смог понять, вызывает у него лютую зависть и неприязнь к счастливому её обладателю. Я, разумеется, постарался расспросить его об Источнике поподробнее, но тут вышел облом: Безант заявил, что мало что о нём знает, и даже копии в глаза не видел. Книги же на эту тему в библиотеке Гильдии на особом учёте, выдают их только с разрешения Ложи — и случалось это в последний раз лет сто пятьдесят назад, после трёхлетней бумажной волокиты. Кое-что имеется, наверное, в частных книжных собраниях, но их владельцы помалкивают, не желая навлечь на себя неприятности. Но вот что рассказал Безант: оказывается, есть в Зурбагане человек, учёный, который знает об источнике больше других… возможно, даже больше всех, взятых вместе. И — угадай кого он мне назвал?
— Не можешь без дешёвых эффектов? — поморщился Казаков. — Не буду я гадать, так говори…
— А вот хрен тебе! — с лёгким торжеством заявил Сергей. буду излагать события в хронологическом порядке. Тем более, что зеркальных дел мастер не назвал имени — только адрес, там, же в Переулке Пересмешника. Туда я и отправился, не забыв расплатиться за мнимый ремонт астролябии — а заодно за интереснейшие, хотя и неполные сведения.
V
…Я сразу узнал дом — двухэтажный краснокирпичный фасад, отделённый от мостовой палисадником, дорожка, вымощенная истёртыми плитами, ведёт к ступенькам крыльца. И дверной молоток в виде кусающего себя за хвост дракона — память услужливо подкинула густой медный звон, которым он отозвался в тот, прошлый раз, когда Дзирта трижды постучала в дверь…
Дом старого гнома-учёного, ну, конечно же! Я замер на мостовой, не решаясь открыть калитку — может, мессир Безант прав, и это единственное место, где я могу найти ответы на свои вопросы — но ведь и Дзирте наверняка станет известно о моих поисках! Кто, как не она привела меня сюда, и кому, как не ей хозяин дома сделал одолжение, помог нам объясниться при помощи грифельной доски-переводчика. И где, как не здесь, моя спутница — или похитительница? — раздобыла астролябию, которая привела меня в Мир Трёх Лун? И это ведь она выставляла тогда настройки чудесного прибора — и, как я теперь подозреваю, не без помощи строго гнома… этого домика…
Я сделал глубокий вдох, сосчитал до двадцати пяти — и толкнул калитку. Можно сколько угодно терзаться сомнениями, но других вариантов нет. То есть, можно, разумеется, спрятать Источник (я уже не сомневался, что он настоящий, подлинный, хотя для последней проверки предстояло ещё вернуться на Бесов нос) на Земле так, что никто в жизни его не сыщет. закатать в бетон, утопить в озере Байкал, на километровой глубине, закопать где-нибудь в тайге или тундре, в сотнях километров от ближайшего жилья. Но — как это сказано у Профессора? «Там где была вода, может со временем воздвигнуться суша, а мы призваны окончательно избыть судьбу Кольца…» Не то, чтобы я собирался уничтожать опасную находку — но осознание того, что она существует и до неё можно добраться, со временем изгрызла бы мне мозг, изъела бы душу, стала бы навязчивой идеей — и наверняка подтолкнула бы к каким-нибудь опрометчивымпоступкам. А значит, хочешь-не-хочешь, а придётся идти на поклон к старому гному, кем бы он не приходился Дзирте — родственником, наставником — а то и вовсе сообщником по заговору, смысл и цели которого ускользают от моего понимания…
— Извините, сударь, мессир Дваркель принять вас не сможет.
Экономка была та же самая, с длинным лошадином лицом, в белом чепце и с той же, что и в прошлый раз, свечой на медной подставке. На держала её за изогнутую ручку; свечное сало капало на крахмальный передник и я подумал, что женщина огорчится, когда заметит оставленные им пятна.
— Хозяин вас не примет. — повторила она. — В это время он привык ложиться спать, так что приходите завтра. Скажем, после обеда, часа в два пополудни вам будет удобно?
— Простите, но нет, неудобно. — заявил я со всей возможной твёрдостью. — Мне крайне неловко его беспокоить, но к великому сожалению я лишён возможности ждать до завтра. Передайте мессиру Дваркелю, что ученик Лоцмана Валуэра просит о срочной встрече и будет крайне признателен, если он сможет найти для него время. И вот ещё что… — я помедлил. — Непременно напомните ему, что мы уже встречались: не так давно мадмуазель Зирта Кишлерр приводила меня сюда, и тоже довольно поздно, за полночь. Тем не
