и держалась за живот, корчась от боли.
Я ничего не мог сделать! Ничем не мог ей помочь!
Сейчас, когда я так ей нужен, я бессилен!
Самое мерзкое ощущение на земле – это беспомощность! Лучше бы мне было плохо, пусть бы я был при смерти, а не Арина!
Кое-как я нашёл телефон врача жены. Слава богу, он был на месте! Я объяснил ситуацию, и он пообещал приготовить операционную к нашему приезду. Вадик нёсся, нарушая все правила дорожного движения, рискуя распрощаться с правами, или угробить всех нас в аварии, но всё равно мне казалось, что мы едем бесконечно долго!
Я утешал и подбадривал жену, как мог. Это мало помогало, потому что у неё открылось кровотечение. Достаточно сильное. Такое, что подол её платья окрасился в кровавый цвет. Столько крови, боже! Это напугало меня уже до усрачки! Я уже даже не думал о ребёнке, хоть бы сама Арина не умерла!
Вадик подъехал прямо к приёмному отделению, и Арину быстро увезли на каталке. Мне велели ждать в холле больницы на первом этаже. Я вымыл в туалете окровавленные руки и посмотрел на себя в зеркало.
Ну, что, Трофимов, доигрался в любовь? Получил, по заслугам?
Я едва сдержался, чтобы не разбить кулаком своё отражение в зеркале. Это я виноват! Я один во всём виноват! Кровь моего ребёнка и моей жены на моих руках!
Это я настоял на том, чтобы моя жена забеременела. Она же не хотела? Арина как будто чувствовала, что я перестану любить её. А потом я бессовестно изменил ей и продолжал делать это уже осознанно, оправдывая себя тем, что люблю Полину…
Поля, Полечка…
Что же ты натворила, девочка?
Я не верил в то, что Полина причинила вред Арине намеренно. Может быть, нечаянно стукнула её, неаккуратно? Не рассчитала сил? Промазала? Или просто толкнула?
Я видел, как она дерётся, у неё поставлен удар. Если бы Полина хотела хорошенько врезать Арине, она бы, как минимум, ей нос сломала! В то же время девчонка слишком импульсивна. Наверняка Арина словесно цапнула её, и вот итог.
Да, я не мог предвидеть такой ситуации, но я прекрасно понимал, что жене и любовнице нельзя встречаться. Что Арине Полю видеть неприятно, что Поле Арину.
В коридоре я взял себе кофе из автомата, настроившись на бессонную ночь, и присел на диван. Знать бы, что происходит сейчас в операционной. Это ожидание, как маленькая смерть!
Прошёл час, затем второй… Я догадался, что всё настолько плохо, насколько только может быть. А если Арина не выкарабкается, Полю посадят.
Даже представить такое страшно! Я отогнал от себя эту ужасную мысль и взял себе шестой по счёту стакан кофе.
– Господин Трофимов? – окликнула меня женщина в медицинской форме, и меня всего заколошматило пуще прежнего.
– Да.
– Ваша жена вас зовёт!
Я швырнул едва отпитый стакан с кофе в мусорницу и побежал за этой женщиной.
Арину уже перевели в палату. Она выглядела бледной и убитой горем, на щеке полосы от ногтей Поли. Трубки и провода, которыми моя жена была обвешана, выглядели ещё более пугающими. В палате меня ждал уставший, задумчивый доктор, с планшетом в руках.
– Как ты, милая? – я встал на колени возле кровати Арины и взял её руку в свою. Она только всхлипнула в ответ и залилась слезами. – Доктор? – с надеждой перевёл я взгляд на мужчину.
– Нам не удалось спасти плод, сожалею. Вашей жене ничто не угрожает, но несколько дней ей придётся провести у нас в клинике. Мы будем наблюдать за её состоянием.
Боже, спасибо, что ты не забрал у меня сразу троих! Уже хорошо.
– Лёва, ты вызвал полицию? – запричитала Арина, и у меня по спине пробежал холодок.
– Простите, доктор, вы не могли бы нас оставить? Всего десять минут? – попросил я врача.
– Да, конечно!
Мы остались одни, и я собрался с духом.
– Арина, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, мне тоже непросто, но умоляю, не нужно полиции!
– Что? Трофимов, ты больной? Наш ребёнок умер! Я больше никогда не смогу иметь детей! А ты жалеешь эту дрянь?
Каждое слово Арины било мне в самое сердце! Да, блять, я жалел эту дрянь! Жалел и ничего не мог с собой поделать!
– Я уверен, что всё вышло случайно! Арина, прошу тебя, сжалься над Полей! Я знаю, что не имею права просить об этом, но, пожалуйста…
Это звучало, как очередное предательство жены. Я снова причинял ей боль. Если меня смерть малыша так размотала, представляю, каково было Арине. Но и о Полине я не мог не думать! Просто не мог! Я не выдержал, по щекам предательски потекли слёзы.
– Я не верю своим ушам, Лёва! Смягчилась жена. Она разрушила нашу семью, убила нашего единственного ребёнка, а ты за неё заступаешься? Может, ты рад, что никакого ребёнка теперь нет? Может, вы с ней заодно?
– Да что ты такое говоришь, родная? Мне так же больно, как и тебе! Но оттого, что Полю посадят, ничего не изменится! Нашего ребёнка это не воскресит! Давай просто вычеркнем её из нашей жизни и начнём жить заново? Попытаемся…
– Уйди, Лев! Уходи! Видеть тебя не хочу!
Я поднялся на ноги и поцеловал Арину в макушку.
– До завтра, любимая! – выдавил я из себя.
– Ты правда порвёшь с ней? – вскинула на меня Арина свои заплаканные глаза.
– Если ты забудешь о полиции, то да! – пообещал я.
– А что мне ещё остаётся? У нас уже не семья, а чёрти что! Я устала терпеть твои унижения! Я никогда тебя не прощу! Слышишь? Никогда! Если ты снова будешь мне изменять, я покончу с собой!
Я вышел из палаты, убитый горем. Как же гадко я себя чувствовал, как мерзко! Душа болела и за Арину, и за Полину, но я не мог теперь разорваться. То, что я отмазал Полину от уголовной ответственности, унизив при этом жену – чудо!
Это всё, что я мог сделать для Поли на прощание.
Нужно вырвать с корнем свои чувства к девчонке и забыть о ней! Арина права, довольно с неё унижений и предательства! Она такого точно не заслужила!
Моя жена сейчас реально в таком состоянии, что может и руки на себя наложить. Со смертью ребёнка и бесплодием невозможно смириться.
Поля позвонила мне, когда я был уже дома. Надо было встретиться с ней лично, объяснить ситуацию, провести с ней воспитательную работу! Я разговаривал с ней холодно и жёстко, как она того и
