Книга Только когда мы вдвоем - Хлоя Лиезе

Смысл вот в чём: её поведение той ночью и следующим утром было аномалией, а не нормой. Видеть в этой ночи что-то большее было бы заблуждением, и это напоминание, отрезвляющее напоминание, что в жизни спортсменки мирового класса, следующей великой звезды женского футбола в Америке, а то и в мире, нет места для кого-то вроде меня — именно то, что мне было нужно. Потому что даже если Уилла Саттер чувствует ко мне что-то помимо презренного веселья, я наименее подходящий партнёр для кого-то вроде неё. Я парень, которому хочется вести тихую жизнь в лесах, гулять среди деревьев и разводить костры, может, учить глухих детей и взрослых тому, что они могут быть независимыми, активными и быть в безопасности на природе.

— Бергман.

По крайней мере, мне кажется, что она говорит это. Я вскидываю голову. «Что?» — спрашиваю я одними губами.

— Ты куда-то потерялся, — говорит она.

Качая головой, я выпрямляюсь. «Прости. Твоя очередь. Полное имя. Выкладывай, Солнце».

Мой телефон вибрирует в моих руках. «Уилла Роуз Саттер. Даже не смей шутить про миленькое имя для такой задиры как я. Это имя моей бабушки, и я врежу тебе кулаком в кадык»

Я смотрю на эти слова, произнося их в своей голове. Уилла. Роуз. Саттер.

«Очень красиво», — печатаю я.

Уилла опешивает. Похоже, я застаю её врасплох комплиментами. Неужели я настолько ужасен к ней? Я же говорю ей хорошее, ведь так?

«Нет, жопа ты этакая, не говоришь. Потому что это опасная территория. Мы туда не забираемся».

«Верно, подсознание. Чрезвычайно, чрезвычайно верно».

Уилла наконец-то перестаёт озадаченно таращиться на меня и опускает глаза к телефону. «Любимая еда».

«Шпинат», — печатаю я.

Она морщит нос.

— С тебя станется, Мужчина Гор.

Я закатываю глаза. «Уж полезнее твоей. Двойной чизбургер и рутбир. Вы с Руни берёте это после двух тренировок в день и после сложных матчей. Ты втайне беспокоишься, что Руни расскажет тренеру о вашем нарушении строгой диеты, потому что у неё комплекс чувства вины, который обычно вообще лишает её возможности лгать».

У Уиллы отвисает челюсть, глаза прищуриваются и сверлят меня взглядом.

— Ты шпионишь за мной, Бергман?

Мои губы изгибаются в медленной улыбке. «Нет, — печатаю я. — Но ты болтаешь, Уилла, а я слушаю. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь».

Её лицо скисает, пока она печатает. «Тогда почему я почти ничего не знаю о тебе? — моё тело напрягается, пока я читаю её слова. — Почему я не знаю, что ты крутой футболист? Почему ты знаешь мою любимую игру и ритуал после матчей, а я даже не знаю, как ты проводишь выходные или чем занимаешься для удовольствия? В каком месте это справедливо?»

Я прищуриваюсь, затем печатаю: «Справедливо?»

Она взмахивает руками, затем снова хватает телефон и свирепо строчит: «Да, справедливо! Почему я треплю языком в твоём присутствии, почему я рассказываю тебе что-либо о своей жизни, а ты только используешь это против меня, бросаешь мне в лицо, дразнишь меня направо и налево? И посмотри на себя. С чем мне приходится работать? Замкнутый, холодный, сдержанный Снеговик Йети».

«Так, сдай-ка назад, — печатаю я. — Я рассказываю тебе кое-что. Ты знакома с моими друзьями, с моими соседями по комнате, я приводил тебя к себе домой… я никогда этого не делаю. Ты знаешь моё расписание дня. Ты знаешь, что я ненавижу конфетки с арахисовой пастой».

Она кидает в меня маленькую гальку, так что я поднимаю взгляд.

— Потому что ненавидеть конфетки с арахисовой пастой — это странно. Потому что ты заслуживаешь позора за ненависть к конфеткам с арахисовой пастой. И я приходила к тебе домой и познакомилась с Такером и Бексом только потому, что нам приходится делать проект вместе.

«Потому что это единственное, что вообще свело нас вместе, Уилла! Твой мир — это не мой мир!»

Я жму отправить и наблюдаю, как изменяется её лицо, пока она читает.

Внезапно Уилла смотрит на меня, и её глаза напряжены. Она не моргает, и я не могу выдержать её взгляд. По глупости, не сумев сдержаться, мои глаза опускаются по её телу. Вокруг нас шумит вода, водяной туман заставляет скудную одежду льнуть к её телу, делает её кудряшки ещё более крепкими. Боже, она идеальна. Мускулистая и подтянутая, но всё же не лишённая женских изгибов. Я чувствовал эти сильные бёдра в своих руках, её грудь прижималась к моей спине.

Я зажмуриваюсь, пытаясь прогнать этот образ из мозга, стереть желание, завладевающее организмом.

Я чувствую движение и распахиваю глаза. Взгляд Уиллы так и сияет, когда она опускается на корточки и ползёт в мою сторону. Моё сердце стучит в ушах, жар переполняет живот и струится ниже. Я взвинчен, загнан в угол и понятия не имею, что собирается делать Уилла.

Она седлает мои ноги, и я невольно задерживаю дыхание. Потянувшись за меня, она срывает стебелёк растения, затем садится на свои пятки прямо поверх моих бёдер. Мои ногти тщетно царапают камень под моими ладонями. Мой пульс грохочет, пока я наблюдаю, как она отрывает листочек и подносит к моим губам.

— Мята.

Я принюхиваюсь и подозрительно кошусь, что заставляет её улыбнуться.

— Я не отравлю тебя, Лесоруб, видишь? — она кладёт листик себе в рот и довольно жуёт. — Уж ты-то точно должен знать, что это такое. Мята.

Я открываю рот, чувствуя, как тепло между её ног скользит по моему бедру. Она наклоняется, кладёт листик на мой язык, и воздух наконец-то вырывается из моих лёгких.

Терпкая мята взрывается у меня на языке. Листочек щекочется, пока я жую и наблюдаю, как Уилла зеркально вторит моим движениям. Её горло движется, когда она проглатывает, и голод крепко скручивает мои внутренности. Ладони Уиллы сжимают мои ладони, затем поднимаются вверх по рукам. Я не слышу своего дыхания, но чувствую его. Я чувствую каждое ожесточённое втягивание воздуха, грохот пульса в моей длине. Нужда заполняет всю грудь, встаёт комом в горле.

Я смотрю на её губы. Мне требуется приложить немало усилий, чтобы не куснуть их.

— Чего ты хочешь, Райдер? — спрашивает её рот.

Чего я хочу? Это неправильный вопрос. Правильный вопрос — что я получу? Хочу ли я Уиллу? Да, чёрт возьми. Могу ли я её получить?

Она наклоняется ближе.

— Чего ты хочешь?

Я неделями сдерживался. Неделями пытался не представлять её каждый раз, когда закрываю глаза ночью, прохожу мимо футбольного поля, чувствую вкус апельсинов или улавливаю аромат роз. Я ни разу не дотрагивался до себя