что-то случилось с родной планетой, что-то таинственное и пугающее. И наглядное тому подтверждение ядовито коптило поодаль, разрушая безмятежное природное блаженство.
– Вечно с этими русскими проблемы, – повернувшись спиной к Вадиму, злобно процедил Лейтфрид.
– Вы уверены, что это была русская ракета? – нейтральным тоном спросил Краснов. Ему очень не хотелось сейчас препираться.
– Уверен! – не оборачиваясь, бросил полковник.
– Значит – вы вторглись в запретную зону…
– Какую зону? Мы шли над Северным полюсом!
– Не кричите, вы нас демаскируете. По воде звук далеко разлетается.
– А от кого вы тут собрались маскироваться, Краснов? – все-таки сбавив тон, поинтересовался Лейтфрид.
– Ну, мало ли…
– Видите! Даже вы не доверяете своим соотечественникам.
– Я уже никому не доверяю.
– Бросьте! Вы как были ни Европой, ни Азией, так до сих пор и остались. Никогда не угадаешь, в какую сторону шарахнетесь…
– Где же мы упали? – озабоченно спросил Вадим.
– Не знаю… Где-то в средней полосе.
– Хорошо, что не в тайге.
Полковник его оптимизма не разделил.
– В глухой тайге нас нашли бы только спецслужбы, – сказал он. – А так, скорее всего, придется сначала пообщаться с вашей полицией.
– Да что с нас теперь взять, – печально заметил Вадим. – Информация, документы, образцы, все погибло.
– О том и речь!
– Полковник, не ищите черную кошку там, где ее нет… а то вдруг найдете…
– Это вы к чему? – оглянулся Лейтфрид.
– Плохие мысли иногда материализуются, – пояснил Вадим. – А хорошие, как правило, запаздывают…
– Ну да, и поэтому кругом бардак.
– Отчасти…
– Тихо! – встрепенулась Глен.
Все замерли. Из леса донесся отдаленный гул. Лейтфрид вылез на берег и торопливо надел ботинки.
– Началось… – недовольно сказал он.
Из-за поворота выехали два тяжелых армейских вездехода и остановились на шоссе как раз между погибшим модулем и притаившимся у реки уцелевшим экипажем. Солнце почти ушло, и в сгустившихся сумерках вездеходы казались безобидными детскими игрушками. Они забавно пыхтели двигателями и совсем не страшно вращали башенками с установленными в них крупнокалиберными пулеметами.
Первая короткая очередь прозвучала как взрыв. Вадиму даже показалось, что он видит разлетающиеся куски обшивки модуля. Потом оба пулемета затараторили одновременно, посыпались срубленные листья, ветви, а то и целые стволы. Грохот стоял такой же, как при посадке реактивного истребителя. Известно, что у страха глаза велики, но теперь выяснилось, что и уши, пожалуй, тоже немаленькие.
Лейтфрид, не раздумывая, опять прыгнул в воду. За ним последовали остальные. Берег здесь сильно понижался, и спрятаться можно было только лежа на мелководье. Одежда моментально промокла, слиплась, потяжелела. Фыркая и отплевываясь, они быстро поползли вниз по течению…
Стрельба давно прекратилась, топорщащийся корнями деревьев обрыв поднялся в два человеческих роста, а они все брели по колено в воде как заведенные, механически переставляя гудящие от усталости ноги.
Тусклые отблески красного заката еще полыхали где-то за частоколом леса, но вязкая ночная тьма уже окутала все вокруг. Стремительно холодало. Тихая, безразличная ко всему река перестала быть доброй и ласковой. На другом берегу, сразу за излучиной, вспыхнули яркие, веселые огоньки – там жили люди. Толком разглядеть поселок с такого расстояния было невозможно.
Беглецы остановились.
– Все плавать умеют? – уточнил Лейтфрид.
Ему ответили молчаливыми кивками.
– Вперед! – скомандовал полковник.
Ширина русла здесь была метров двадцать. Плыли осторожно, стараясь не создавать лишнего шума. В разрыв между туч ненадолго выглянула круглая луна. Форсирование водной преграды прошло быстро и без потерь. Одолев крутой склон, вышли на изрезанную оврагами равнину, впереди на взгорье отчетливо просматривались ближайшие домики.
– Идем к поселку, – сказал полковник. – Дальше по обстановке. Задача минимум – переодеться в сухое и выяснить наши координаты. Задача максимум – устроиться на ночь и найти средства связи.
– А вдруг там тоже солдаты… – засомневалась Глен.
– У нас есть выбор?
– Нет, но почему они в нас стреляли?
– Они стреляли не в нас, а по верхушкам деревьев.
– Зачем?
– У Краснова спроси! Это ж его соотечественники…
– Стреляли – значит был приказ! – огрызнулся Вадим.
– Молодец, соображаешь…
– А я уже ничего не соображаю, – тоскливо сказала Глен.
– Все просто, – хищно заявил полковник. – На территории, судя по всему, введено чрезвычайное положение. Вражеские диверсанты должны быть уничтожены. Одного не пойму – почему мы еще живы?
– Чрезвычайное положение… – эхом повторила Глен.
– Да. Вводится обычно при военной угрозе, внутренних беспорядках или стихийных бедствиях.
– На стихийное бедствие непохоже, – заметил Вадим.
– Тебе виднее… – не преминул поддеть его Лейтфрид.
– Холодно, – напомнила Глен. Рядом с ней безропотно ежилась Келли.
– Сейчас согреемся, – заверил ее полковник. – Идем оврагами, лишний раз не высовываемся. Соблюдаем дистанцию в три-четыре метра. Краснов бежит первым, за ним – Глен, следом – Келли, я, как всегда, страхую ваши задницы. Если что – мордой в землю и замереть! Ориентир – крайний справа неосвещенный дом. Вопросы есть? Нет? Вперед!
Луну прикрыла серая пелена, видимость ухудшилась. Вадим почти не разбирал дороги, а потому двигался не очень быстро, опасаясь переломать конечности. Ухая в очередную яму, он тихонько матерился и тут же радовался, что она оказалась не слишком глубока. Наиболее открытую и, следовательно, опасную часть пути они одолели без осложнений.
Дно третьего, самого большого оврага, тянущегося вплоть до искомой точки маршрута, заросло высоким камышом, здесь изрядно пованивало болотцем. Вадим вспомнил про ядовитых змей и про то, как, гуляя с Томкой по весеннему лесу – их любовь была тогда в самом разгаре, – отговаривал ее лезть в кусты, для того чтобы сделать по-маленькому, ибо затаившиеся там гадюки только и ждут появления нежной девичьей попки. А, как известно, укус в попу всегда смертелен, ведь рядом спинной мозг! Яд прямиком попадет в центральную нервную систему! Томка недоверчиво смотрела на его озабоченную физиономию и уже приплясывала от нетерпения. Вадим же внутренне давился от хохота и из последних сил каменел лицом, стараясь не расколоться.
Веселое было время, беззаботное… Теперь за обеспечение безопасности его собственной задницы взялся какой-то там Лейтфрид. Впрочем, пока у него неплохо получается…
Громко хрустнувшая под ногой ветка вернула Краснова к мрачной действительности. Он ускорил шаг. «Быстрей бы покончить со всем этим…»
Выстрел прозвучал настолько неожиданно, что Вадим еще не успел испугаться, а скрученное инстинктом тело уже вжалось в дурно пахнущую траву. Он лежал, прикрыв голову руками, и покорно ждал продолжения. Неестественная плотная тишина предательски лезла в уши, перекрывая последний, скудный источник информации об этом враждебном мире. Вадиму даже показалось, что его слегка контузило, и это был никакой не выстрел, а мощный взрыв, мгновенно оглушивший размякшее от страха сознание.
Прошло минуты три. Ничего! Громы и молнии не пытались сразить нарушителей ночного спокойствия, и земля не разверзалась у них под ногами. Пульсировавшая в висках кровь отступила. Среди камыша, хрустя подсохшими стеблями, блуждал ветер. Вадим оглянулся, но никого не увидел, тогда он медленно, стараясь не издать ни звука, пополз назад.
– Осторожней! – шикнула Глен, едва не получив в лоб ботинком.
Краснов неуклюже развернулся, теперь они лежали нос к носу.
– Что ты слышала? – почти беззвучно спросил он.
– Хлопок.
– Откуда?
– Сзади…
Вадим приподнял голову. В прояснившемся небе ярко вспыхнула луна. Из-за высокой травы людей видно не было. Справа в низине по-прежнему шумно волновались заросли камыша, словно обсуждали какую-то жуткую новость.
– Отдыхай пока, я – к полковнику… где он там затаился?
Глен кивнула. Вадим пополз дальше. Через несколько метров обнаружилась Келли, с ней тоже было все в порядке. Вадим спросил про выстрел, просто так, ни на что не надеясь. Она указала рукой направление, в ее взгляде появились тревога и понимание. Да, возможно, скоро мы будем мило беседовать, подумал он, активно работая локтями, если, конечно, выживем… Странно, что полковник до сих пор не проявил своей руководящей роли, тоже мне командир называется, а может, это он застрелился…
Будто в ответ на эту мысль Вадим почувствовал запах свежей крови. Он раздвинул траву
