как и Его творения. Поддайся своему гневу и присоединяйся ко мне, — Гавриил поднял руки ладонями вверх. — Я стану отцом, которого у тебя никогда не было, и с нами вместе ты погибнешь.
Из меня вырвался смех, громкий, неприятный и булькающий смех, который я не смогла сдержать, когда уставилась на него.
Гавриил начал хмуриться.
— Мне жаль. Я знаю, что ты пытаешься быть таким страшным и угрожающим, — сказала я. — Но всё, что тебе нужно добавить к этому, — это «Люк, я твой отец», и это было бы просто идеально.
— Я не понимаю.
— Конечно, нет, — я покачала головой. — Эта мерзкая дрянь в твоих крыльях заражает твой мозг или что-то в этом роде? Потому что ты не в своём уме, — я сжала рукоять меча обеими руками. — Ты прав. Я зла, но я не настолько безрассудна или глупа, чтобы винить кого-то, кроме тебя. Ты — единственный, кому я хочу отомстить. Ты можешь быть источником моей ярости, но ты не станешь моей погибелью.
Его губы скривились в оскале.
— Это невероятно обидно слышать, особенно когда я проявляю такую щедрость, давая тебе не один, а два шанса облегчить тебе задачу. Больше я тебе ничего не дам.
Прежде чем я успела сформулировать менее чем мудрый ответ, ко мне подошёл Гавриил. Единственным благословением было то, что он не призвал свою благодать.
Это было небольшим благословением.
Я замахнулась мечом Михаила, но он схватил меня за запястья.
— Я знаю кое-кого, кто умирает от желания провести с тобой время, — Гавриил поднял меня за руки, отрывая от земли. — Баэль будет рад услышать, что ты не очень-то этого хотела. Он так хотел познакомиться с тобой поближе.
Паника угрожала овладеть мной, когда мои ноги болтались в воздухе. Искры небесного огня безвредно плевались в пространство между нашими лицами.
— Демоны действительно любят, чтобы их рты и зубы касались всего, в чём есть ангельская кровь, — тонкие, чернильно-чёрные пряди просачивались в его белые глаза. — Мне нужна ты живая. Не обязательно чтобы в целости и сохранности.
Подавив страх и панику, я напрягла мышцы ног и живота.
— Как бы я всё ещё была жива, если бы не была целой и невредимой?
— Ты бы удивилась, узнав, что тело может пережить, — прорычал он. — Но ты скоро это узнаешь.
— Звучит как отличное времяпрепровождение, но мне придётся отказаться.
Я поджала ноги, а затем ударила его ногой в грудь.
Удар не причинил ему боли, но удивил. Он отшатнулся, когда я вырвалась из его хватки. Я изогнулась, когда упала, ударившись об пол бедным левым бедром. Боль вспыхнула, но я не дала своему телу шанса по-настоящему осознать это. Я снова ударила ногой, целясь ему в ноги, но он предвидел это движение. В моём слепом пятне он схватил меня за косу, дёрнув мою голову назад.
— Это кажется знакомым, не так ли? — он ворковал. — Ты должна знать, что не сможешь победить меня. Что сопротивляться бессмысленно и больно. Зачем тебе вообще пытаться?
— Я не знаю, — выдохнула я, когда он натянул мышцы моей шеи. — У меня твёрдая голова.
— Толстый череп или нет, я всё равно могу разбить его одними руками.
— Поздравляю.
Я выхватила меч.
Гавриил развернулся в сторону, но острие меча скользнуло по его бедру, разрезая белые штаны и кожу под ними. Чёрная маслянистая жидкость забрызгала его ногу, когда он резко втянул воздух.
Моё сердце дрогнуло, а глаза расширились от удивления. Я порезала его.
Срань господня, я его порезала.
Мой широко раскрытый взгляд метнулся к нему, и я увидела шок на его лице. Гавриил был невероятно быстр, но я его порезала. Означало ли это, что он слабеет? Может быть, было что-то в этой гадости в его крыльях и венах…
Удар по щеке оглушил меня. Я опрокинулась, как груда кирпичей. Кровь заполнила мой рот. Меч Михаила погас в ливне золотисто-белых искр, когда моя благодать отступила. Крошечные вспышки чёрного усеяли моё зрение, когда я перевернулась на спину.
— Ой, — прошептала я, смаргивая пятна с глаз.
Босая нога была в нескольких дюймах от моего лица.
— Господи, — пробормотала я, бросаясь на бок.
Пол задрожал от его удара. Я оттолкнулась, вынимая кинжалы из ножен. Его пальцы сжали моё горло, перекрывая дыхание, когда он снова поднял меня с пола. Я взмахнула руками по широкой дуге, вонзая оба кинжала в плечи Гавриила. Лезвия прорезали мышцы и ткани, задев кости.
Он взвыл от боли.
— Ты глупая…
Серия хлопков прервала его, напомнив мне о фейерверке. Всё тело Гавриила дёрнулось и содрогнулось. Он уронил меня, в процессе освободившись от моих кинжалов. Я приземлилась на ноги, потеряв равновесие, когда Гавриил развернулся. Его крылья врезались в меня, отбросив в сторону. Я упала, задыхаясь, когда хлопки раздались снова в другой быстрой последовательности. Я подняла голову.
Капитан Вашингтон стояла в дверях, направив пистолет на Гавриила. Она выстрелила без колебаний, несколько раз ударив архангела в грудь.
Рёв Гавриила сотряс пол, когда чьи-то руки схватили меня за плечи. Я начала раскачиваться, но заметила рыжевато-каштановые волосы и рога. Дез. Кровь размазалась по его лицу. Он оттащил меня в сторону, когда я повернулась, чтобы найти Гавриила. Пули его не убьют и, вероятно, только ещё больше разозлят.
Но Гавриил… он стоял на крыше гимназии, где призраки карабкались друг на друга, чтобы убежать от него. Он влетел обратно, в ту же дверь, через которую вышел.
Он отступил.
Я не могла в это поверить, делая глубокие, неровные вдохи.
— Ты в порядке? — Дез поднял меня на ноги и притянул к своей груди. — Тринити?
Я кивнула и посмотрела туда, где стояла капитан Вашингтон. Она всё ещё держала пистолет. Позади неё Теллер и Джордан с трудом поднимались на ноги.
— По-моему, я только что выстрелила в настоящего ангела. Несколько раз, — хрипло сказала капитан Вашингтон. — Значит ли это, что я попаду в Ад?
— Наоборот, — прохрипела я. — Хотите верьте, хотите нет, но это означает обратное.
У меня не было времени размышлять о том, как близко я подошла к тому, чтобы попасть в плен после этого.
Бедная капитан, казалось, была в состоянии шока, и то, что она увидела своих офицеров на табло, не помогло. Я понятия не имела, что сказал ей Дез и как она собирается объяснить всё это своему отделу, общественности или семьям рабочих и офицеров. Я ей не завидовала.
Или Дезу.
Николай появился вскоре после того, как мы вышли из школы, и в тот момент, когда он увидел меня, он выглядел так,
