пожрать?
— Всё есть! — радостно сказал тихоход. — Они не стали демонтировать ничего из оборудования — оно их не интересовало. А можно ты мне сделаешь пельменей? Мне так хочется что-нибудь почувствовать! Ты представляешь, меня всё это время мучили! Хуже всего, что меня оглушили и ослепили. День за днём никаких вообще ощущений! Я думал, я с ума сойду, хотя с ликсами этого не бывает! А под конец вообще хотели убить!
— Да, я видел, как тебя покоцало, — вздохнул Герман. — Давай я пойду готовить, а ты пока расскажешь, чего я пропустил.
Готовка ничуть не успокоила. Может, из-за рассказа, — Кусто всю дорогу сначала описывал свои ощущения, потом пересказывал то, что успел услышать от Тианы, — может, из-за того, что Лежнев действительно искренне не понимал, что не так сделал. Ну да, он не ожидал, что небольшая паника и беспорядок в киннарской системе превратится чуть ли не в настоящий апокалипсис. Но после того, что они сотворили с тем же Кусто и чуть не сотворили с Тианой, судьба пострадавших киннаров его ничуть не беспокоила. Да пусть хоть помрут все, сволочи! Ещё и бросить его девушку врагу, даже не попытавшись спасти! «Просто бросили своих. Это вообще за гранью добра и зла!» — возмущённо думал Лежнев, наблюдая, как тихонько побулькивают пельмени на плите. «А Тиана — тоже! Вот чего ей за вожжа под хвост попала?»
Сварившиеся пельмени немного примирили его с действительностью. Он даже хотел отнести порцию Гаврюше, обещал ведь как-то. Но маленькому тихоходу было не до того. Кусто показал, как мелкий с наслаждением лопает какую-то массу, то погружаясь в неё полностью, то выныривая до половины. Никакие сомнительные эксперименты с человеческой пищей его сейчас точно не интересовали.
— А это мы, вообще, где? — настороженно уточнил Лежнев.
— На спутнике, я же говорю. Тут специальные поля для тихоходов. Я тоже сейчас кушаю. Но от твоих пельменей не откажусь, Герман.
— Да не проблема, ты ж видишь, я заранее подготовился. Вот, перчиком тебе посыпал. Помню, что тебе поострее нравится.
Несколько минут Лежнев был сосредоточен на еде. Изголодавшийся организм просто-напросто отключил всё менее важное — наконец-то настоящая еда! Наконец, первый голод был утолён, и парень решил попытаться поговорить с Кусто. Ну не нравилось ему, что Тиана там одна чем-то опасным занимается, а они тут, считай, развлекаются.
— Слушай, дружище, как ты думаешь, что случилось с киннарами? — издалека начал Лежнев.
— Конфликт императивов, однозначно, — категорично ответил тихоход. — Оба случая — биологическое заражение и вторжение технофанатиков не предполагают неподчинение правилам или приказам. Оба приказа поэтому действуют не только на людей, но и на симбионтов. Это как программы в твоих компьютерах, Герман. На определённый набор команд они просто не могут не отреагировать. Сначала случился конфликт в системе управления — она не смогла выбрать, какая из угроз имеет высший приоритет, и запустила их обе. Поскольку они противоположны друг другу, в системе случился какой-то сбой, и она зациклилась. Из-за этого симбионты у людей стали получать эти команды раз за разом, и тоже противоположные. Я не очень помню, как правильно называются эти гормоны, но люди стали получать сначала тот набор, который вызывает небольшой страх, стремление спрятаться, затаиться. И тут же — наоборот: небольшая агрессия, стремление действовать, куда-то бежать. Ну и естественно, как только это стало повторяться по кругу, люди стали сходить с ума.
— Угу. То есть Тиана где-то там, среди кучи обалдевших от резкого всплеска эмоций агрессивных придурков, которые сами не понимают, что с ними происходит? Ну, замечательно!
— Да, я тоже переживаю, — вздохнул Кусто. — Но я думаю, она справится. Она стала сильнее после того, как мы с ней расстались. Она теперь настоящий солдат!
— Угу. Догадываюсь, как у вас тут солдат учат, — фыркнул Герман. — Ещё ведь небось не только люди с ума сошли?
— Скорее всего вообще всё, — изобразил ещё один тяжкий вздох Кусто. — Всё, что должно подчиняться категорическим императивам. Там сейчас настоящий бардак!
— И вот там Тиана. Бродит по огромному, полному безумных людей и свихнувшихся животных городу. Одна. Без защиты. Без помощи. Без поддержки.
— Герман! — возмутился вдруг Кусто. — Не пытайся мной манипулировать! Я больше на это не куплюсь! Я тебя очень люблю, и мне тоже страшно за Тиану, но в данном случае она права. Биологическая опасность — это не шутки. Мы можем быть уже заражены, просто не знать ещё об этом. И что тогда? Ты совсем не боишься заразить Тиану? Кто нас тогда спасать будет, если она тоже окажется поражена?
— Ай, да ну вас, перестраховщики! — махнул рукой Лежнев и направился к выходу. — Пусти, дай прогуляться. Я обиделся!
— Герман, я прекрасно помню, что Гаврюша находится снаружи, — напомнил Кусто.
Герман злобно зарычал, но промолчал.
«Ну и ладно! Ну и пожалуйста! Перестраховщики!» — парень тоже был зол. Он тоже ужасно хотел увидеть, наконец, Тиану, а тут такой облом. «Набухаться, что ли? Так не с кем! Эх, щас бы дядю Максима сюда!» Впрочем, кого когда останавливало отсутствие компании, если душа просит?
Конвертор послушно выдал чистый C2H5OH. Герман сначала хотел придумать какой-нибудь коктейль, благо всевозможных соков в памяти устройства всегда было достаточно, потом плюнул, и просто добавил воды.
«А с другой стороны, если все вокруг говорят, что ты псих, может, ты и правда псих? — вдруг подумал Лежнев. — Может, я неадекватно воспринимаю действительность? Я тут мечтаю поскорее отправиться на помощь Тиане, да и просто её увидеть, а на самом деле, это не я мечтаю, а плесень, которая уже прочно обосновалась в мозгах?»
Стало страшно. Да что там, от ужаса аж горло перехватило. Что, если он, это уже не совсем он, а кусок мяса, управляемый всемогущей плесенью? И все его желания продиктованы её стремлением к выживанию?
Герман поспешно опрокинул стакан и нацедил новый. «Может, хоть продезинфицируюсь изнутри? Надо бы побольше выпить! И в капсулу, правда. Хотя если один раз ничего не нашла, то и потом не увидит!» Пить как-то резко перехотелось, так что Лежнев добив второй стакан, пошатываясь, направился к капсуле.
— Герман, у нас гости, — вдруг сказал Кусто.
Весь хмель мигом вылетел из головы. Лежнев метнулся в каюту Тианы, где он оставил оружие.
— Кто? Сколько их? Чего им от нас надо?
— Эмм… Это Тиана привезла какого-то знакомого десантника. У меня нет запасов заживляющей пены, он передаст. И ещё какую-то специализированную медицинскую капсулу для тебя, чтобы убедиться, что нет заражения. У неё более совершенные методы диагностики.
— А этот десантник не боится заразиться?
— Боится. — Раздался голос Тианы. — Только у него выбора нет. Симбионт работает слабо, но всё равно работает. Кусто сможет изолировать его от постоянных изменений гормонального фона, а больше — никто. Ну и заодно дядя Ирс за тобой проследит, а то я боюсь, что ты что-нибудь опять учудишь!
— Я всё правильно сделал! — снова возмутился Герман. — Как бы мы справились, если бы не этот переполох⁈
— Герман, я не знаю! И давай это потом обсудим? Я ужасно устала, ужасно хочу к тебе и к Кусто, но сначала нужно завершить все дела. И, между прочим, я всё ещё злюсь! Нечего со мной разговаривать!
Герман проглотил фразу о том, что он с ней, вообще-то и не разговаривал. Всё равно бесполезно. Вместо этого отправился знакомиться с дядей Ирсом. Помог ему затащить капсулу и баллоны с пеной. Десантник оказался мужиком взрослым, если не сказать пожилым. Лет пятьдесят пять на вид по земным меркам, а значит, минимум втрое старше.
— Ох, наконец-то эти голоса в голове закончатся! — с блаженством на лице сообщил старик, как только снял забрало. — А ты, значит, тот знакомый Тианы, ради которого она захватила флот технофанатиков, и подняла армейский бунт?
— Ага, — кивнул Герман. — А тебя дядя Ирс зовут, я знаю. Щас я Кусто залатаю тогда, а ты пока отдыхай. А потом выпьем уже, лады?
— Понятия не имею, почему нужно чего-то пить, но я не против, раз у тебя такие традиции. Давай, латай ликса, а я пока капсулу установлю, — добродушно ухмыльнулся старик.
С работой Герман справился на удивление быстро — видно предстоящая попойка придала сил. Впрочем, Кусто его пожалел — направлял только к самым глубоким ранам, а на мелочи сказал не обращать внимания.
— Мне уже и не больно почти, — объяснял тихоход. — Все эти мелочи сами заживут. А вот крупные сквозные раны лучше заделать,
