Книга По праву сильного - Саша Кей

Телефон в кармане пальто снова заливается.

Кажется, у кого-то кончается терпение. Ничего. Пять минут подождет. У него вся ночь впереди. Последняя.

Я разглядываю себя в зеркало, стараясь посмотреть как бы со стороны.

Если бы кто-то попросил меня описать себя, это было бы что-то вроде: «Двадцатидвухлетняя девушка среднего роста, со светлыми волосами, симпатичная, миленькая, худощавая».

Чувствуется в этом описании что-то средненькое, да?

Изо дня в день мы все усредняем и в итоге боремся тоже за что-то средненькое. И получаем чаще всего плохонькое. Зато свое. Ага.

Мама выглядывает их кухни, вытирая руки вафельным полотенцем в снежинках.

— Ксюш, ты надолго? Ужинать не будешь?

— Нет, мам. Я скорее всего с ночёвкой останусь, — дипломатично обхожу я тему, у кого я собираюсь ночевать.

А маме и в голову не приходит, что я еду, будем называть вещи своими именами, заниматься сексом. Да еще и с Гордеевым. По бартеру.

Она бы, наверное, предпочла, чтобы я ехала к Арзамасову. С маминой точки зрения он — это предел мечтаний, мама уже пару раз заводила разговор о Константине.

Нет, определенно, Арзамасов — интересный вариант, но для меня ли?

— Мам, как я выгляжу? — напряженно спрашиваю я.

Не для того, чтобы быть уверенной, что понравлюсь Гордееву, мне просто нужно знать.

— Очень мило. Ты симпатичная девушка, — тут же отзывается мама, как мне кажется, даже толком меня не разглядывая. Вроде как подбодрила.

Еще один парадокс. Мы и близких на самом деле не замечаем. Это не равнодушие, а привычка. Я вот, например, и подумать не могла, что мой совершенно обычный брат станет для кого-то героем и самым лучшим мужчиной. Жену практически уведет из семьи. Я в нем такой решительности даже и не подозревала.

Что-то меня тянет на психологию сегодня. Не туда учиться, что ли, пошла?

Бросив последний взгляд на свое отражение, я под звук рингтона выхожу из квартиры.

Я больше не хочу ничего среднего и наполовину, и ничего сглаживать тоже не хочу. До сглаживалась уже, получила то, что получила.

С этого момента только конкретика.

Я — двадцатидвухлетняя длинноволосая натуральная блондинка с серыми глазами и пухлыми губами. Рост — сто шестьдесят три. Стройная. С красивой грудью и длинными ногами. Я привлекательная девушка.

И если Арзамасов меня добьется, значит, меня получит, но я больше никому не достанусь просто так.

А Гордеев останется за пределами моего ежедневного опыта. Воспоминанием на периферии. Было и прошло.

— Ксюш, — окликает меня мама, закрывающая за мной дверь, когда я уже спускаюсь на пролет вниз.

— А? — я оглядываюсь на нее.

— Ты сегодня очень красивая, — осторожно говорит мама, будто разрешая себе похвалить дочь. — Необычная.

— Спасибо, мам.

Я сбегаю по ступеням с мыслями, что сегодня состоится финал одного из этапов моей жизни. Я верну себе прежнюю жизнь, но не прежнюю шкурку. Больше никто не будет решать за меня.

Выхожу из подъезда и вижу курящего возле машины Гордеева.

Он выглядит таким, каким я помню его в первую встречу. Будто бы он снова надел свою броню. Холодный, чужой, опасный, равнодушный. Ящер с парализующим взглядом.

— Садись, — бросает он, не став упрекать меня в проигнорированных звонках, и занимает водительское место.

Не говоря ни слова, я присоединяюсь.

Пришло время отработки.

Мы еще посмотрим, кто получит сегодня больше.

А потом я вычеркну тебя из жизни. Как и ты меня.

Глава 38

Сегодня Гордеев везет меня сразу в тот дом.

Видимо, во избежание повторения прошлого раза.

В доме никого. Опять всех выгнал. Слышу затихающий лай собак снаружи.

К моему удивлению Гордеев не поднимается на второй этаж, а проходит мимо меня на кухню. Звяканье ключей говорит о том, что он по привычке бросает их на стол. Хлопает дверца шкафчика.

Иду вслед за Денисом, по дороге вешая пальто на рогатую вешалку.

— Ужин? — спрашивает он, наливая себе вискаря в низкий широкий стакан. Удивительно обыденно все выходит.

— Я не голодна, — забираю стакан из его пальцев, и отпиваю.

Гадость не лучше коньяке, честное слово. И в горле першит, и удовольствия никакого. Однако, теперь этот напиток у меня четко ассоциируется в Гордеевым. Мне даже нравится, когда от него пахнет виски. Наверное, потому что я никогда не видела его пьяным.

Денис берет новый стакан и наливает себе, а я разворачиваюсь, выхожу из кухни и поднимаюсь в знакомую комнату, по дороге прикладываясь еще раз к стакану. Интересно, я смогу понять, почему он ему нравится?

Бросаю сумку возле постели, скидываю ботильоны.

— Раздевайся.

Я оборачиваюсь на голос. Уже поднявшийся за мной Гордеев, отпивая из стакана, прислоняется к дверному косяку

Нет, не Гордеев.

Ящер.

Я завожу руку за спину и тяну собачку молнии вниз. Стряхиваю ткань с плеч, и платье соскальзывает с моего тела на пол.

Перешагнув через ком одежды, я смотрю на него с вызовом.

Денис, не отрывая от меня тяжелого мрачного взгляда, приближается. Он обходит меня, разглядывая как товар в витрине. Слышу, как позади меня Гордеев ставит со стуком стакан.

Он двигается тихо, поэтому его прикосновение для меня неожиданность. Ящер костяшками проводит между лопаток, и я покрываюсь мурашками.

Чувство беззащитности перед ним мгновенно уступает совсем другому чувству.

Волнение собирается тяжелым комом в груди, заставляя ее приподниматься чаще.

Сильные руки Гордеева скользят по моим запястьям.

Я все еще его не вижу, он за моей спиной, но ощущаю взгляд Дениса на себе. Кожа будто вспыхивает под этим взглядом. И горячая волна прокатывается от шеи до ягодиц.

— Распусти волосы.

Из-за грохота собственного сердца, я еле слышу его негромкий голос с повелительными нотками. Денис делает шаг ко мне, и спины слегка касается ткань его рубашки.

Поднимаю руки чтобы распустить прическу, и широкая ладонь проскальзывает по моим ребрам вперед накрывая грудь. Сильные пальцы уверенно сжимают полушария. Ровно так, как я и хочу. Между бедрами разгорается пожар. Пряди высыпаются из дрогнувших пальцев и каскадом накрывают мои плечи.

Гордеев зарывается носом в волосы и шумно вдыхает мой запах, от чего меня прошибает электрический разряд, и новая волна мурашек берет в плен мое ухо и стремительно сбегает вниз по телу, смывая скопившееся волнение вниз живота, и там становится сладко и тяжело.

Денис прижимается ко мне со спины. Правя рука его скользит вверх и ложится на горло.

— Сейчас это все мое. Ты поняла? — спрашивает он перед тем, как укусить меня за мочку.

У меня сковывает дыхание, когда я ягодицами чувствую