на такой конкурс, который было принято называть шоу, делали вид, что волновались. Хотя на самом деле они уже давно знали, на что идут, и были не против щегольнуть бюстом, поскольку больше щеголять пока было нечем.
Сам показ в эксклюзивных купальниках от Крыхтуна занял почти шесть часов. Небритая публика в смокингах на голое тело, при золотых цепях и пистолетах, потягивала дорогущий коньяк, восторженно глазея во все стороны и причмокивая. Все конкурсантки уже были заранее расписаны. Предварительные беседы проведены, авансы проплачены, большинство согласно. Для народа по телевизору передавали официальную дурилку, мол, победительница поедет в Голливуд, еще десять лучших девушек в Париж, а еще десять в Шанхай. Остальным же наверняка найдется работа у отечественных кутюрье.
Ефросиния, к удивлению Крыхтуна, заняла тридцать третье место – поскольку не могла скрыть свое волнение перед залом и двигалась как-то неуверенно, все время пытаясь найти несуществующую юбку, чтобы ее одернуть, прикрыв тем самым природную наготу. Профессиональные знатоки женщин из жюри расценили эту скованность как отсутствие свободы личности, но природные формы сделали свое дело: Ефросиния вошла в список пятидесяти лучших бюстов России.
После конкурса ей показалось, что способностей быть моделью у нее нет и она почти решила вернуться домой в семью, но тут в ее судьбу вмешался Крыхтун. Он убедил ее, что именно эти ручки и эти ножки просто созданы для того, чтобы передвигать по подиуму это изящное тело. А этот бюст просто специально придуман для того, чтобы показывать купальники от Крыхтуна. Он пообещал ей головокружительную карьеру в модельном бизнесе. Сказал, что Ефросинии Манохиной скоро позавидует даже Памела Андерсен, – куда той со своим силиконом против натурального продукта. Он обещал ей много денег и много поклонников, неограниченную возможность носить самые модные шмотки на многочисленных показах. И воображение сделало свое дело – Крыхтун был хорошим модельером.
Возникшее сразу после конкурса отвращение к самой себе быстро улетучилось. Папа с мамой, ожидающие возвращения дочки из Москвы с дипломом инженера-технолога, продолжали ее ожидать. А Ефросиния тем временем начала делать карьеру в модельном бизнесе. Надо было торопиться. Как говорил ей Крыхтун, пока ты молода, надо побыстрее и подороже продать все, что в тебе есть, чтобы хватило до старости. Он устроил двадцатилетнюю Ефросинию на квартиру, дал ей немного денег. И начались трудовые будни.
Вместе с десятью другими штатными манекенщицами дома моделей Крыхтуна Ефросиния Манохина исполняла тяжелую работу – надо было переодеваться по десять раз на дню в разные металлизированные проекты модельера. Скоро ее научили профессионально «крутить и покачивать», а потом допустили к показам. Она стала появляться на подиумах в самых престижных местах Москвы и быстро снискала успех – бюст и эротичные прогулки с покачиванием делали свое дело. Мужчины откровенно восхищались, женщины завидовали.
После показов следовали фотосъемки для рекламы, и скоро она стала официальным лицом, официальным бюстом и даже официальной спиной дома Крыхтуна. Между показами и фотосъемками были шикарные машины, всякие тусовки с дорогим вином и кокаином, где она, только в силу природного отвращения к наркоте, умудрилась не заторчать. Все остальные девять штатных моделей торчали регулярно и запросто пили «виски» прямо из горлышка. Они появлялись на клевой работе с глазами кролика и часто их начинало ломать прямо на подиуме. Ефросинию пока бог миловал. Иногда, вспоминая официальную версию приезда в Москву, она даже почитывала книги между показами, чем несказанно удивляла своих коллег.
С момента начала карьеры модели секса в жизни Ефросинии стало хоть отбавляй. Точнее, должно было стать, поскольку домогались её все встречные мужики. Нет, не модные, конечно, те были через одного педиками. Им бы только «Голубую луну» поорать во все горло да потанцевать в расстегнутых рубашках на какой-нибудь сцене. Ефросиния никак не могла понять, почему все педерасты любят танцевать в расстегнутых рубашках, даже если они не мускулистые, а наоборот рахитичные или жирные. Это же было не эстетично.
Ефросиния крепко оборонялась от мужиков и пристававших на всех показах лесбиянок. Только среди десяти коллег по цеху Крыхтуна их было целых пять. Нет, конечно, у нее были увлечения, но очень мало. Поскольку в модном мире ей попадался один мужской мусор, а она выросла разборчивой от природы.
Так прошло два года, и Ефросиния начала тосковать. Заметив привычное для него состояние депрессии, Крыхтун сначала решил, что девочка колется слишком часто, но он знал, что она не колется вообще. Тогда, убедившись, что все её проблемы происходят от головы, посоветовал Манохиной изменить имидж с сексуальной девочки-подростка на страшно красивую и опасную женщину-вампира. Тем более что в Москве это в последнее время было очень модно: женщин типа вамп уже развелось штук тридцать и каждая имела свой неповторимый имидж. Среди них были девушки-вампиры из Бруклина, лондонские кровопийцы, фройляйн-кровососы и даже вампиры с Арбата и Тверской. Ефросинии он предложил стать хищницей со звучным псевдонимом Берта Африканская. Специально для этих целей даже отдал ей свою подержанную шкуру леопарда. Посоветовал купить вставную челюсть с клыками и рычать перед зеркалом для тренировки. А в качестве проветривания спонсировал поездку в Питер на дефиле Жоржа Жужина, своего старого приятеля еще со времен изготовления демисезонных пальто.
И вот теперь Ефросиния Манохина – Берта Африканская дефилировала между стайками модной публики и рычала на всех встречных, вызывая бешеный ажиотаж. Трисексуальный корреспондент модного журнала «Метрополитен» попытался было взять у нее интервью, но африканская Берта так на него рыкнула и едва не укусила за палец, что трисексуал почти поверил в ее африканское происхождение. Отступая, он спрятался за желтый диван, на котором сидел Антон. Глядя на все это, Гризов включил прерыватель агрессивности. Берта так и застыла перед ним в позе рычащего леопарда, на несколько секунд став зомби.
Антон решил воспользоваться сложившейся ситуацией, поскольку мгновенно оценил прошлое девушки и почувствовал ее будущее. А потому накрепко впечатал ей в память свое имя и телефон с просьбой позвонить до отъезда. После этого Берта очнулась и снова зарычала, но уже на стоявшего рядом представителя дружной кучки художников-бодиартистов Ерему Хромого. Ерема, который хотел предложить ей выступить в качестве модели для раскрашивания, мгновенно затерялся в толпе ожидающих.
В этот момент у входа послышались радостные возгласы, возник сначала водоворот, а затем и затор из поклонников: это появился сам Жэ-Жэ. Модельер, кутюрье по трусам, любимец модной публики и сексуальных меньшинств, Жорж Жужин, естественно, был одет только в трусы собственного покроя. Но что это были за трусы! Таких трусов свет еще не видывал. Замечательные трусы Жэ-Жэ состояли
