если хочешь.
Я подумала о папиных записных книжках – десятках страниц закодированных наблюдений за старичками, которые мы с Майком пока не разгадали. Представила мистера Брауна с папиной ногой, бегающего по району и мысленно хохочущего надо мной при каждой нашей встрече. Вспомнила соревнования. И вчерашний концерт. И кучу планов с подругами, которые мне пришлось отменить из-за расследования. Нет, я не дам им победить.
– Я останусь, – сказала я Майку. – Идём.
Мы дошли по коридору до кабинета, и Майк включил на телефоне таймер, чтобы тот напоминал нам о времени каждые десять минут – столько мы договорились тратить на обыск каждой комнаты, чтобы успеть покинуть «Феникс» и прибежать домой до того, как старички отправятся на работу.
Стараясь держать себя в руках, я шла, глядя себе под ноги. Мы повернули за угол, и свет здесь будто потускнел. Стены стали такого особого, режущего глаза белого цвета, и чем ближе мы подходили к кабинету, тем острее становился запах химикатов. Дверь оказалась не заперта, но лампы мы включать не стали, подсвечивая себе мобильными телефонами. Стены кабинета были покрашены в тёмный баклажан, из-за чего он казался теснее, чем был на самом деле. У задней стены стоял ряд закрытых шкафов для бумаг и пустой стол.
– А где компьютер? И принтер? – шёпотом изумился Майк.
Я пожала плечами и подошла к неровно висящим на стене картинам в деревянных рамах. Они были похожи на брызги чернил, как если бы кто-то опрокинул баночку с краской на пожелтевшую бумагу. Глядя на них, я почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Зачем вешать такое в кабинете?
Завибрировал таймер, испугав нас обоих, и мы с Майком переглянулись, расстроенные отсутствием интересных находок.
– Пошли в залы для служб, – предложил он.
Пока мы крались назад по скрипучему деревянному полу извилистого коридора, желудок у меня будто стискивали когти. На глаза попался знакомый цветок, куда меня вырвало в прошлом году, и к горлу подступила тошнота.
– Стой здесь, – сказал Майк. – Я быстро.
Я не стала спорить. Прислонившись спиной к стене и прижав к груди телефон, я мысленно считала секунды, пока наконец Майк не вернулся.
– Ничего, – сообщил он.
Пока вся эта задумка привела в один большой тупик.
Майк выразительно приподнял брови:
– Осталось проверить подвал.
Я согласилась, несмотря на головокружение. Здесь казалось жарче, чем на улице, хотя кроме нас в здании никого не было.
Сверившись с часами, мы вернулись в приёмную и, подсвечивая себе телефонами, пошли по второму коридору, пока не оказались у последней двери, выкрашенной в белый, под цвет стен. Если бы не блеск металлической ручки, мы бы её и не заметили.
– Тайная дверь? Да уж, совсем не угрожающе, – пошутил Майк.
Но я не засмеялась. Что-то здесь было не так.
– Как думаешь, что там, внизу? – спросила я.
– Есть лишь один способ узнать. – Майк повернул ручку, и я, сделав глубокий вдох, спустилась вслед за ним по ступенькам.
Подвал представлял собой комнату с голыми цементными стенами и полом. Две стены занимали стальные стеллажи, заставленные стеклянными банками и канистрами с нечитаемыми этикетками. В дальнем углу теснились прозрачные пробирки и большие цистерны, подписанные «ПРУД». Всю противоположную от входа стену занимал шкаф с огромными выдвижными ящиками. Рядом с лестницей висела раковина, прямо перед нами стоял стол, а слева от него – напольная лампа.
– Должно быть, здесь они подготавливают тела, – дрожащим голосом произнёс Майк. – А этот шкаф… – Он указал напротив. – Думаешь, внутри люди?
Я никогда ещё не видела Майка Уоррена испуганным, и хотя у меня у самой колени вот-вот грозили подломиться, я набрала в грудь воздуха и нацепила на лицо маску бесстрашия.
– Часы тикают, – напомнила я. – Давай осмотрим тут всё.
Мы начали обход помещения и остановились перед металлическим подносом со странными инструментами.
– Интересно, для чего они предназначены? – спросила я. Нечто похожее мне приходилось видеть в зубном кабинете, только эти были больше и выглядели гораздо более зловещими. – И насколько всё это законно?
– Не знаю, – отозвался Майк.
Мы продолжили осмотр, пока меня не замутило от едкого химического запаха.
– Может, пойдём уже отсюда?
– Да, давай.
Но только мы повернулись к лестнице, как донёсшийся оттуда звук заставил нас застыть на месте. Шаги.
Майк округлил глаза:
– Ты это…
– Тс-с!
Я быстро шагнула к нему, наши руки соприкоснулись, и, затаив дыхание, мы прислушались: наверху кто-то был.
Я выхватила у Майка телефон и проверила таймер: у нас оставалось семь минут, не считая ещё десяти, что он выделил «на всякий случай».
– Ты же говорил, что здесь никого не будет! – Я остановила отсчёт, всё равно он теперь бесполезен.
В кои-то веки Майк не нашёлся что сказать: от страха его лицо будто окостенело.
Внезапно дверь в подвал открылась. Схватив Майка за руку, я утянула его за собой за огромную цистерну, где мы сели на корточки и затаились.
Послышались тяжёлые шаги.
– Устраивайся на столе, – произнёс мужской голос. – Я пока вымою руки.
– Ладушки! – жизнерадостно отозвался женский.
Мы с Майком осторожно выглянули из-за цистерны. На краю металлического стола, болтая ногами, сидела мисс Эттвуд в своём любимом жёлтом сарафане в цветочек.
– Ах, как я люблю лето! А ты? – спросила она.
– На мой вкус, жарковато, – ответил доктор Смит. Отвернувшись от раковины, он натянул пару больших чёрных резиновых перчаток. – Не припомню такой влажности в этом городе.
– Глупости! Бывало и жарче. Забыл лето двадцать шестого? А пятьдесят второго? Сейчас у нас хотя бы есть кондиционеры.
У меня отвисла челюсть. Я ткнула пальцем Майка в рёбра и красноречиво на него посмотрела: «Я же говорила!» Тот, казалось, окаменел от ужаса.
– И слава богу, – вздохнул доктор Смит. – И как мы без них выживали? – Он отошёл к ящикам. – Сегодня только руки, правильно, Роуз?
– Верно.
Доктор Смит наклонился над одной из канистр с надписью «ПРУД» и достал из неё две человеческие руки:
– В этот раз Энжела подобрала тебе отличную пару.
– Вот и хорошо. А то эти ни на что не годятся – оглянуться не успела, а уже развился артрит.
– В последнее время всё так быстро изнашивается, – заметил Смит, осторожно кладя руки на стол рядом с мисс Эттвуд. – Будь добра, сними кардиган.
– Ой, конечно! – Мисс Эттвуд стянула кофту.
Доктор Смит наклонился к ней и чёрным маркером нарисовал у неё на плечах рядом с лямками прерывистые линии:
– Ничего, скоро будешь у нас как новенькая, – пообещал он и, смазав её кожу коричневой жидкостью, взял в руки электропилу.
Я изо всех сил стиснула ладонь Майка и больно закусила губу.
