про парня.
Сергей. Мысли о нем сводили девушку с ума, как и философский вопрос: «Кто я для него?»
По словам медперсонала парень периодически приходил, пока Щука лежала в реанимации. Когда он узнал, что пациентку перевели в обычную палату, больше не появлялся.
Реанимация.
Щукина смутно помнила, что там было. Люди в белых халатах, укол, куча матов, суета, затем сознание провалилось в глубокий сон.
«Живи, тебе еще рано», — сообщил нежно тихий мамин голос во тьме, затем Татьяна очнулась в палате.
Пребывание в больнице всегда заставляло её погружаться в угрюмые, многочасовые размышления о жизни, переосмысливать многие вещи.
Итак, время мучительно медленно протянулось до самой середины декабря, напоминая о скором приближении зачетной недели. Это единственное, с чем ассоциировалась у студентки зима.
Новый год Таня давно не отмечала. Он перестал быть для неё праздником, когда умерла мама. Её желание снова увидеть женщину не сбылось. Разочарованная этим она утратила веру в чудеса. Другие календарные дни следом за НГ превратились в обычные. Какое-то восьмое марта, двадцать третье февраля или день Святого Валентина — всё казалось бессмысленно для Татьяны.
Мысли прервал неожиданный звонок. Щукина, лежа на постели, приняла входящий.
— Привет, малая, — радостно произнесла Вероника. — Хорошая новость. Я смогу приехать на твою выписку.
— Да? А я думала ты опять на сохранении.
— Нет. Завтра привезу вещи. Не выписываться ведь тебе голой.
— Не голая я.
— Ладно, полуголой, — немного уступила старшая. — Жди после обеда.
Звонок оборвался. Верка сбросила вызов прежде, чем Таня вспомнила, за что хотела её обматерить.
«Вот же, зараза!» — раздраженно про себя подумала Щука, скользнув взглядом по пластиковому окну.
Перед глазами сразу предстала зимняя картина: белый снег, прохожие, разодетые подобно пингвинам, резкие порывы ветра, метель.
«Здравствуй, прекрасный мир. Ещё немного, мы снова встретимся», — саркастически пронеслось в голове у девушки…
Последний день перед выпиской показался для Щукиной вечностью. Ей не терпелось убраться отсюда. Вечер тянулся, словно резиновый. Радовало одно: рана хорошо затянулась, не было гноя и воспаления. Только небольшой шрам напоминал о произошедшем.
На вечернем обходе в палату неожиданно вошёл лечащий врач Павел Сергеевич.
— Ну, что, Щукина Татьяна, готовим вас на выписку? — серьезным тоном начал мужчина.
Девушка оживленно приподнялась с кровати в сидячее положение.
— Жалоб никаких нет? — окинул пристальным взглядом мужчина студентку с головы до ног.
— Небольшое головокружение, нет аппетита, слабость. Так должно быть?
— Сомневаюсь. Еще что-то беспокоит?
— Нет.
— Хм, ясно. Можно выписывать.
Он собирался выходить, но Татьяна остановила вопросом:
— А как быть с этим?
— На волю выйти! Если продолжится, поздравляю, вы беременны!
Щука округлила глаза:
— В смысле?!
— Ой, вы как будто первый раз замужем.
— Вы думаете… — внезапно осеклась Татьяна, не веря собственным ушам.
— Да, возможно вы беременны. Остальное советую выяснить в женской консультации, — холодно сказал Павел Сергеевич.
— Но этого не может быть, доктор! Я бесплодна!
— Знаете, случаются исключения. Бывает, у женщины долго не получается забеременеть, пока она не встретит генетически подходящего ей партнера. Вы своего, похоже, встретили.
У Щукиной невольно отвисла нижняя челюсть.
— Доброй ночи, Татьяна, — врач покинул палату, оставив девушку совершенно одну.
После этой новости весь мир для неё перевернулся.
— Нет, этого не может быть. Мы же… Как так? — нервно заходила Щукина по палате.
Неужели судьба подарила ей второй шанс? Сложные эмоции захлестнули Таньку с головой…
— Сереж, это второй шанс помириться с отцом.
— Да, занять место рядом с тобой в компании, как он всегда хотел. Тогда нерадивый сын сразу станет признанным, — недовольно проворчал Сергей, затем нервно преподнес кружку к губам.
— Кофе на ночь? Не лучшая идея. Не уснешь потом.
— Именно это мне и нужно. Впереди зачетный кошмар. Я должен доработать кучу заданий.
— Сейчас ты нужен компании. Папа пережил четыре покушения, сдал здоровьем и уехал на лечение вместе с матерью. Я не могу быть одновременно в двух местах. А оставлять людей без долгого присмотра нельзя. Сразу начнется анархия.
Младший тяжело вздохнул. Кому как не ему было знать о покушениях, ночных потасовках и прочей темной, нелегальной прелести, с которой вдобавок приходилось совмещать в последнее время универ. Оно съедало столько свободных часов, что совсем не было возможности вырваться для визита к Тани. Когда её навещать, если вопреки всем «никогда» опять сидел на нервах с пистолетом, опасаясь чужой пули? Мир бизнеса далеко не ромашки. И сейчас под угрозой вся его семья.
«Она, наверное, до сих пор думает, что я урод, раз не приезжаю».
— Нам нельзя потерять бизнес, — вернул в реальность голос брата. — Твои возможные архитектурные перспективы туманны. Пока выучишься, пока воткнешься без опыта работы, минус лет пять. Выхлоп какой? А тут все развито, налажено, никаких дядь. Бери работай, не хочу и получай двести тысяч. Не десять, не пятнадцать. Для начала карьеры вполне неплохо. Наберешься опыта, пойдешь на повышение. Сможешь взять машину. Девушки любят состоявшихся мужчин. Сомневаюсь, что Таня — исключение.
При ее упоминании бариста тяжело вздохнул:
— Мне тогда придется поселиться в офисе, чтобы был результат. Вечные встречи, переговоры, участие в сделках, контроль, бумаги. Ну, не моё это.
— С чего-то надо начинать.
— Я хочу добраться до того, кто стрелял в Таню.
— Зачем? — холодно спросил старший. — Прочитать мораль, наставить на путь истинный? Нет, брат, в том мире, откуда эта гадина, так не работает. Тут или убивать, или под страхом смерти загнать под каблук, сам знаешь. Если, конечно, не успел забыть под всей этой гуманитарной университетской чушью.
Бариста нахмурился, сразу догадавшись обо всем.
— Ты уже нашел его, верно?
— Один из плюсов богатых связей. Я знаю почти всё в нашем городе, почти каждую собаку.
— Зато не имеешь личной жизни.
— Не думаю, что это проблема. Вероники некогда будет скучать.
— А ребенка тоже всё время воспитывать Веронике?
— Нет, конечно. Есть еще неженатый дядя-обалдуй, который ерепенится и отказывается принимать участие в семейном бизнесе.
— Ты серьёзно?! — аж подавился кофе парень.
— Видел бы ты сейчас свое лицо. Нет, конечно. Поэтому кончай ломаться, соглашайся. Ты уже повязан.
Илларионов снова вздохнул. Он без Димы всё прекрасно понимал.
— Значит придется совмещать и увольняться из кафе.
— Аллилуйя. Наконец-то здравые мысли…
Вернувшись в общежитие, Сергей долго не
