Книга Развод. Вопреки тебе - Селин Саади

— Нет. Этого я не понимаю, Руслан.

Ее уязвимость сводит с ума. Встал бы, закрыл бы от всего.

Ведь сама не понимает насколько сильной личностью является, чтобы показывать миру свою душу. Даже я не могу, закрываюсь панцирем перед любой дорогой, на которой оказываюсь.

— Хорошо. — киваю, ставя локти на колени: — Спрашивай, я объясню.

Сглатывает, явно обескураженная моими словами. Я и сам, черт возьми, не пойму, что делаю.

— Зачем? — видит как хмурюсь: — Зачем тебе это?

— Вряд ли я отвечу что-то более вразумительное, кроме того, что хочу.

Знаю, что звучу, как идиот. Но какими словами ей объяснить, если сам до конца не осознаю.

— Для чего?

Вопрос, на который для себя ответил уже давно, где-то с дня рождения крестника.

— Ты настоящая… А я уже и забыл, что такие существуют в природе. — пожимаю плечами: — Ты говоришь про тех, кто меня окружает. А посмотри на это с моей стороны. — она так сконцентрирована на моих словах, а я стараюсь максимально объяснить, хотя может это и грубо: — Все эти куклы желают одного: папика, если она слишком молода; если постарше, то богатого мужика, с которым ей светит беззаботная, по ее мнению, жизнь. Как думаешь, хотя бы одна, кроме секса и минета, хотела приготовить мне кофе, потому что подумала обо мне или проявила заботу? Просто так, не ожидая ничего взамен, без выгоды для себя. Обычный, мать его, долбанный кофе… — вопросительно вскидываю брови: — Или, например, хотела принести завтрак в номер отеля?! В отеле, где он включен, Дин… — она ошарашенно смотрит, а меня несет: — Или хотя бы кто-то благодарил за помощь искренне и без члена во рту…прости за грубость. — усмехаюсь: — Нет, Мышка. Я тебе даже скажу больше, каждая вторая не скрывает того, что хочет получить. Картье, Тиффани, айфоны, сумки. А те, кто считают себя искусными любовницами метят на лексусы и порше. Черт, да я список могу составить с картинками и названиями! — посылаю взгляд в нее, замолкая на паузу: — И никто рядом никогда не хотел «ничего». Никого не приходилось заставлять… Кроме тебя.

Вместе с ней сам охреневаю от того, что вывалил.

Она, в итоге отмирает и прячет улыбку, а я нервно провожу рукой по волосам.

Даже вроде немного отпустило.

— Можно еще вопрос…

Киваю, вновь возвращая взгляд на девушку.

— Если… — робеет, подбирая нужные слова: — Ты ведь сразу скажешь мне, чтобы я не строила свои иллюзии?

Смотрю на нее, как на диковинку. Она серьезно не понимает, что даже сейчас, я старательно прикрываю низ своих шорт, потому что, мать ее, заводит одним своим видом.

В закрытой, черт ее дери, пижаме.

И один раз здесь не поможет. Это уже, скажем, будет считаться прелюдией перед тем, что я поистине хочу проделать с этой девочкой.

— А что, если иллюзии начну строить я?

Она улыбается. Снова.

А у меня дербанит внутренние органы, как в бетономешалке.

— Я скажу.

Теперь еще и убивает словами, открыто наслаждаясь этим.

Разговор приводит к тому, чтобы, наконец, открыть ей немного больше, чем знает этот мир.

— Я пойду…ты же на тренировку? — уже и сам не уверен: — Может быть… вечером после твоей встречи сходим в тот бар, про который мне говорил итальянец…

— Конечно. — отвечаю тоже вставая с кресла: — А завтра я кое-куда тебя отвезу. — хоть дается и сложно, но все же говорю, чтобы самому не отступиться.

— Хорошо. — кивает и двигается к двери.

А потом возвращается, оставляет неловкий поцелуй на щеке и вся красная выбегает из номера.

Ох, Мышка, что творишь то?!

Улыбаюсь идиотской улыбкой и выхожу следом, направляясь в тренажерный зал.

Надо осмыслить, как ей сказать. Не каждый день приходится говорить о том, что ты дерьмо.

Однако, судя по всему, груше сегодня все-таки повезло.

Пока обдумываю все слова, которые должен буду ей озвучить, телефон истошно вопит о том, что кому-то нужен.

— Слушаю. — завидев номер адвоката, хочу лишь слышать, что все срослось.

— Руслан…

— Как прошло? — хмурюсь, останавливаясь перед лифтом.

— Ты был прав, он взял деньги.

— Чертов мудак. — усмехаюсь в трубку: — Когда подпишет бумаги о разводе?

— Ждет отмашку. Но я хотел бы уточнить, ты уверен? Сумма не маленькая, да и не нравится он мне.

Пара тройка миллионов не сильно ударят по карманам, зато она будет свободна.

— Уверен. Мы можем запретить ему к ней приближаться? — раздумывая с секунду, задаю вопрос.

Привык не игнорировать свою интуицию, а этот прохиндей сто процентов объявится. И, к слову, будет полным кретином, идущим на самоубийство.

— Боюсь, что нет. Мы расходимся обоюдно. — задумавшись выдает Валентинович.

— Найди варианты.

— Ладно, ладно. С девочкой все ясно. Меня волнует другое… — и я уже знаю этот тон: — Ты.

— Ко мне он не сунется. А если и сунется, то…

— Вот именно. — перебивает Посадский: — Не хотелось бы окунаться в прошлое, Зуев.

Черт возьми, и мне.

Однако, если только попробует доставить ей неудобства, вытащу все внутренности, заставив захлебываться собственной кровью.

— Валентинович, мы ведь стали старше и умнее? — ухмыляюсь скрывая мысли.

Но уверен, старик все понимает. Вся его деятельность одно время была направлена только на меня.

— Знал же ведь, хрен тебе докажешь засранцу. — ворчит он, откровенно забавляя меня: — Как получу бумаги, отзвонюсь. По запрету попробую наваять. Ты девочке то скажи, чтобы не маялась, Иван сказал, переживает.

— Я в долгу не останусь, знаешь. На счет нее… — бросаю взгляд к ее двери: — Все в порядке, отвлекаю, как могу.

Он отключается, а я с заметно повысившимся уровнем эндорфина захожу в лифт.

Осталось только приоткрыть завесу прошлого и, по сути, в ее руках будет карт-бланш.

А уже дальше решать ей и сомневаюсь, что у меня будет желание подвести ее к тому, чего хочу я.

Глава 29

Заходим в колоритное заведение, где стоят маленькие кругленькие столики на двоих, и большие прямоугольные на компанию.

Пестрота красного и зеленого цветов рябит в глазах.

Руслан пропускает вперед, заходя следом. Сегодня мы выглядим, как молодежь на гулянке.

Короткое платье нежно-розового цвета облегает фигуру, а на Руслане белоснежная футболка и джинсы. В купе с его бронзовой кожей и яркими голубыми глазами выглядит невероятно.

Никогда не думала, что буду видеть белый цвет в таком ключе.

Указываю на столик, что стоит ближе к сцене, но не совсем близко. Как будто специально оставлено расстояние для посетителей.

Звучит ненавязчивая музыка с присущими Италии ритмами. И я озираюсь по