– Хм… Умно, зеленый ворох!
Двинулись дальше. Нужный проход чуть не пропустили – хорошо, Ичан как раз споткнулся возле него. Волод прочитал табличку над входом. Его закрывала обычная металлическая дверь. За ней, судя по надписи, находился технический отсек грузового элеватора.
– Рискнем? – спросил Волод.
– Давай! – не раздумывая, ответил Ичан. – Сил уже нет тут корячится, как жук под банкой.
– На счет три.
Синтек будто только ждал момента, когда разведчики поднимут колпак. Прямо по ногам им удалила струя горячей квашни.
– Бросай стекло к двери! – закричал Волод, но Ичан и сам понял, что делать. Они бросили аквариум плашмя прямо на синтек. Тесто словно в испуге раздалось в стороны. Стекло зазвенело о каменный пол, побежало трещинами. Друзья прямо по стеклу рванулись к двери. Успели захлопнуть створку перед тестяным валом.
На дверь и стену стали падать тяжелые удары – синтек пытался пробиться внутрь. Огромная масса с разгона обрушивалась на простенок. Камень перекрытия стал покрываться трещинами, дверь просела.
Волод потащил Ичана мимо покрытых пылью и тленом механизмов и движительных агрегатов, через технический люк в элеваторный трак.
– Элеватор ведет наверх. Пойдем прямо по транспортеру. Быстрее! Может быть, наверху оторвемся…
Ленты подъемника шли в широких желобах, внутри тоннеля, ведущего на поверхность под углом около сорока пяти градусов. Разведчики стали карабкаться, цепляясь за сегменты конвейера и грузовые ковши.
Трак подсвечивался вечными лампами по всей длине, тянулся прямым, как струна каналом. На самом конце на грани видимости канал упирался в яркую точку.
– Там небо? – Спросил Ичан, едва переводя дыхание.
– Узнаем… – хрипло выдохнул Волод. – Вперед!
Подъем был мучителен. Срывались и ломались пальцы, обдирались колени, ступни были сбиты острыми гранями конвейерных направляющих. В воздух поднималась многолетняя ржавая пыль, трещало ветхое полотно элеватора, шатались крепежные скобы.
Яркая точка превратилась в широкий просвет, но что там пока было не ясно.
За спиною раздался каменный грохот. Внизу забурлило, загромыхало, по тоннелю поднялась волна теплого воздуха.
– Синтек пробился!
Псевдоживая жадная и безжалостная масса, клокоча, стала подниматься по транспортному каналу.
– Я… больше… не… – руки Ичана сорвались с упора, он всем телом качнулся назад. Волод едва успел схватить его за пояс.
– Еще немного. Выход перед нами!
Волод в первый раз осмелился обернуться – кипящее тесто отставало всего на несколько метров.
– Давай, следопыт! – Волод тряхнул Ичана. – Свет близко! Небо, Ичан! Давай!
Свет действительно был близко, но это было не небо. Это оказалась площадка техобслуживания со слишком ярким светильником. А тоннель шел еще дальше вверх.
На площадку выходила металлическая дверь. Волод толкнулся в нее. Бесполезно. Заперто наглухо. Ичан свершено без сил привалился к подъемному барабану. До синтека оставалась всего пара метров.
– Иди, Волод, лезь дальше, чего обоим пропадать… а я уже не могу.
Волод еще раз дернул дверь. Стал бить, бить в нее кулаками, ногами…
Вдруг дверь с силой распахнулась – Волод отпрянул, налетел на Ичана.
Из двери высунулась гигантская лохматая голова. Голова сверкнула глубоко спрятанными под бровями глазками, оскалилась, показав здоровенные резцы и клыки, тонкие губы задрожали, выпуская утробное рычание.
– Снова… Бешавцы… – пролепетал Ичан. – Бесомыги…
Из-за огромной головы высунулась голова поменьше – остроносая, скуластая. Мелкая защебетала что-то. Большая ответила рыком. Мелкая заверещала истошно и строго.
Бесомыга вышел на площадку. Теперь и Волод узнал его – это то самое существо, что он видел в степи – здоровенное, широконогое, кряжистое. На спине у него, словно в седле, сидел карлик с тонкими стрекозиными крыльями за плечами.
Вереща, карлик вытащил короткий кривой жезл, направил на подступающую к площадке бурлящую массу. Здоровяк рыкнул. Снял с пояса свой жезл, значительно толще и длиннее, чем у карлика.
Из жезлов в кипящий синтек ударили слепящие белые полосы света. Там где свет касался синтека, он чернел, рассыпался в пепел, исчезал, словно пар, развеянный потоком воздуха. Движение квашни остановилось.
Клыкастый остро глянул на ошеломленных друзей, взревел раздраженно и яростно, мотнул головой указывая на трак.
Волод схватил Ичана, толкнул к наклонной шахте. Друзья снова продолжили путь наверх. Снизу били яркие сполохи, шипел испаряющийся синтек.
Этот пролет оказался коротким – Волод и Ичан выбрались в моторную, где стояли главные двигатели элеватора, дальше лежал погрузочный цех и выход.
Внизу бешавцы, как называл их Ичан, еще жгли упрямо поднимающийся клокочущий синтек.
Ичан сполз с ленты и, со всхлипом глотая воздух, побежал к выходу. Волод подошел к двигателю, потом стал возиться у баков с нефтяной горючкой.
– Ты что? Чего ты ждешь? – закричал Ичан от двери. – Это выход! Там улица!
– Подожди… А лучше помоги. Баки не пустые!
– И что?!
Волод отсоединил ребристый шланг от двигателя и опустил в шахту. Открыл вентиль на баке. Горючка широкой струей потекла вглубь элеваторного трака.
– Синтек можно сжечь, – коротко сказал Волод.
– Ты хочешь… Правильно! И бесомыг!
– Стив, точно они же еще там… – Волод заглянул в тоннель. Закричал. – Эй! Эй, вы!!! Уходите!!! Уходите!!!
Подскочил Ичан.
– Ты что! Надо сжечь все! Это же бесомыги!!!
– Уходите!!!
Неизвестно услышали ли бешавцы Волода, поняли ли его крик или почуяли текущую горючку, но сполохи внизу пропали. А синтек снова начал подниматься. Быстро заполнил опустевшую площадку.
– Они же спасли нас, – с укором сказал Волод.
Волод подтащил шланг со следующего бака. Ичан постоял, потом принялся помогать.
Горючка журчащим ручьем бодро бежала по желобам транспортного канала.
Волод соорудил и запалил короткий факел. Горючка вытекла вся. До синтека осталось с десяток метров.
– Ну?
– Давай! – рубанул ладонью Ичан. – Так тебе, блин горелый!
Факел полетел в тоннель.
Из шахты ударил столб пламени. Потом стали рваться клубы черного горького дыма. Они быстро заполняли цех. В шахте как в печной трубе гудело пламя, словно дрова трещал горящий синтек. Друзья, кашляя в вонючем чаду, бросились наружу.
Снаружи стоял полдень. Яркое солнце над самой головой и белое парящее облако. Ичан сел прямо на проросшую колючей травой мостовую.
