себя не ожидала, но почти со второй минуты сеанса я начала реветь. Мы говорили про маму. Вспоминали детство. Вообще, я пришла по поводу моих отношений с парнем, но мы начали с моей мамы, не знаю правильно это или нет. Но психолог сказала, что все наши взрослые отношения копируют наши отношения с родителями. Что все взаимосвязано. После сеанса почувствовала себя другим человеком. Как будто я носила рюкзак ненужных вещей за спиной и теперь его кто-то снял. В прямом смысле мне стало легко: мышцы на плечах расслабились, я почувствовала настоящую легкость. Я поражена эффектом только от одного сеанса. Я сама хочу теперь изучать психологию, чтобы разобраться в этом удивительном действии слов. Это и правильно: почему люди ходят к врачу, если у них что-нибудь болит в теле? Но когда болит душа, никто не беспокоится об этом. Это психолог посоветовала мне вести дневник наблюдений.
Внизу приписка: «Нет ничего страшнее сбывшейся мечты».
Ну дела, я и психология? Я огляделась вокруг, на столе, правда, лежали книги, судя по названиям, по психологии «Пять языков любви». «Женщины, которые любят слишком сильно». Значит, я увлеклась психологией. Теперь я знаю, что с Кириллом у нас не все хорошо, и я хочу исправить это с помощью дневника наблюдений и совершенно постороннего человека. Глупость какая-то. И все-таки я как-то к этому пришла. В этой жизни или на этой странице — не знаю, как лучше это назвать.
Когда мама пришла с работы, она все так же светилась от счастья, приготовила мои любимые блюда, картофельную запеканку и греческий салат, и все это без замечаний вроде «взрослая, сама могла приготовить». Как все-таки может измениться человек за год! От любви.
— Мам, когда бабушка вернётся?
Мама немного погрустнела от моего вопроса, но ответила:
— Сама не знаю, что с ней делать, уехала в деревню, город, видите ли, надоел, а разве там лучше одной?
— Насовсем? В деревню? Почему?
— Не начинай, Полина, только настроение испортишь, — мама отложила ложку и протерла рукой лоб. Потом продолжила:
— Умирать собралась, а о нас не думает.
Я так и застыла.
— Как это умирать?
— Вот так. Кажется ей, что скоро умрет, а к врачам идти не хочет. Ох, Полина, не дай бог, я такая же буду. Просто отвези меня в дом престарелых, я не обижусь, это лучше, чем портить жизнь близким.
— Мам, ты чего, ты, наоборот, вон какая молодая стала, — искренне сказала я.
Мама в очередной раз улыбнулась. А я подумала: как ей все-таки идёт улыбка.
Потом я начала собираться на свидание и спрашивала у мамы, какое платье на мне смотрится лучше. Честно говоря, мне было все равно, какое надеть. Просто с такой весёлой мамой хотелось разговаривать и хотелось проводить время. Оказывается, она не только цифры.
Надо же, учитель литературы и математики, как огонь и вода, а какой эффект, хотелось бы мне посмотреть на этого Михаила.
Ровно в шесть Кирилл позвонил в дверь, и мы поехали в кафе.
В кафе я все думала о психологе, а Кирилл разговаривал о магазине, о знакомых, о десерте, о себе. И если бы не праздничное романтическое оформление в кафе, я вообще забыла бы, какой сегодня день и что мы здесь делаем. А может, так и должно быть: чем дольше встречаешься, тем меньше замечаешь всякие праздники? Наверное, это так, только вот для меня это всего лишь второе свидание с Кириллом.
Запах книги, и я вижу вчерашний день. Я держу телефон и кричу на него, прямо на паре, при всех одногруппниках (вот почему все так пялились на меня сегодня?)
— Почему ты переписываешься с Кирой, о чем ты с ней разговариваешь?
Я прогоняю воспоминание усилием воли, не хочется на это смотреть. Мне жалко саму себя. Снова ревность. В прошлый раз у Кирилла, теперь у меня. Мы не доверяем друг другу. Хотя ведь были друзьями. Как так получилось? А ещё этот психолог… Теперь понятно, почему я к нему пошла. На меня совсем непохоже — кричать при всех, кричать на Кирилла.
Мне захотелось обнять саму себя и сказать: «Ну разве, ты не знала, что никогда не была у него на первом месте до того дня, когда он предложил тебе встречаться, разве не глупо было надеяться, что потом станет по-другому?»
Почему я думала, что Кирилл станет другим? С чего взяла, что смогу его изменить, что он каждый день будет проводить со мной и сделает меня счастливой?
Для меня любовь — это выбор, мы разрешаем чувству поселиться в своей душе, взращиваем ее в сердце. И вот что из этого получилось. Кирилл — неправильный выбор.
Я не стала обсуждать с ним увиденное, просто не хотелось. Весь вечер я молчала.
Перед тем как попрощаться, он сказал:
— Это был чудесный день. Можешь поверить, что мы уже два года встречаемся?
Вместо ответа я спросила:
— Тебе понравилось, как прошло это время?
— Конечно. А тебе?
— Мне тоже, — ответила я.
После этого Кирилл наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, а я отворачиваюсь. И книга забирает меня прямо на этом моменте, не дожидаясь начала нового дня.
Глава 18
Очнулась я в комнате общежития, в Москве. И первая мысль в голове: если Кирилл — выбор неправильный, значит, Глеб — «тот самый»?
Встала я с сильным желанием позвонить Рите. Соскучилась по дружеским разговорам. Хотя для меня прошло всего три дня. А ведь в этой странной реальности — два года, что я за подруга, не вспомнила про неё за все время. Я встала, поздоровалась соседкой. И набрала номер «лучшая подружка»:
— Аполлинария, привет, москвичка, чего в такую рань звонишь, соскучилась! — через секунду ответила Рита.
— Привет! Да вот, решила позвонить. Расскажи, как ты там? — я сказала «там», потому что понятия не имела, где она сейчас находится.
— Я очень рада, что ты позвонила. Да все хорошо. Вадим завтрак готовит, у него сегодня нет пар, повезло, а я зубрю номера законов. Скукота смертная…
Дальше время полетело с бешеной скоростью, мы болтали обо все на свете, хотя из нашего разговора я поняла, что мы, итак, переписывались каждый день.
Когда я уже хотела попрощаться, она вдруг сказала:
— Глеб хороший, ты больше не вспоминаешь про то четырнадцатое февраля?
— Стоп, какое февраля? Почему ты спрашиваешь?
— Ну ты писала в прошлый раз, что начинаешь жалеть о своём выборе. Знаешь, я тут подумала, а может, тебе все-таки попробовать?
— Что попробовать?
— Жить вместе, как
