Книга Толстый - Иван Булавин

— Нифига не понял, — честно признался Боря. — То есть, понял, что тварей не жалко, а замполиты тут причём?

— Задача армейского замполита, или его аналога, как бы он ни назывался, — объяснить солдату, зачем ему нужно убивать конкретно вот этого человека. Хороший замполит всё объяснит правильно, а если не объяснит, могут возникнуть проблемы. У солдата в нужный момент рука дрогнет.

— Так.

— А здесь, как я уже сказал, враг идеальный. Даже объяснять никому ничего не нужно. Страшные зубастые образины никакого сочувствия в принципе не вызовут, кроме того, с ними точно никак нельзя помириться, поскольку они живут, чтобы есть нас. Либо они нас съедят, либо мы их убьём.

— Так чего сказать-то хотел?

— Ничего, просто мысли вслух. Увидел девушку с оружием, которая так лихо палит во врага, вот и подумалось.

— Ладно я, — усмехнулась Кристина. — Вы Дениса нашего помните?

— Который пацифист? — уточнил Сергей Иванович, вспоминая недавние события.

— Ага, так вот, он ведь тоже никуда не уехал, остался здесь, подстригся, и сегодня тоже по врагам палил, из той самой винтовки.

— Похвально, отомстил, так сказать, за все свои страхи.

Над головой застучали вертолётные винты, кавалерия запоздало прибыла на помощь.

— Слухи ходили, что «мёртвые» районы буду минами засевать, — сказал отец Боре, почему-то шёпотом.

— А так можно?

— Не знаю, наверное, можно. Я в армии МВД изучал поверхностно, те же ПМН здесь очень к месту будут, только их с вертолёта сложно засеять, нужно что-то более современное, что на землю падает и взводится через пару секунд. Все большие улицы ими перекроют. Даже если твари со временем догадаются на них не наступать, перемещение по улицам больших масс будет невозможно.

— Толково, — заметил Боря.

— А что такое ПМН? — тут же спросила Кристина, уже собравшая карабин.

— «Прощай Моя Нога», — Сергей Иванович невесело усмехнулся. — Или ещё: «Принесите Мне Ноги». Мина, противопехотная в виде пластикового диска. Наступаешь, и она отрывает ногу.

— Это жестоко, — заметила девушка.

— Поэтому их и запрещают, — объяснил Боря, и тут же уточнил: — их ведь запрещают?

— Ага, хотя и без особого успеха, — согласился отец. — Вот только те, кто их запрещает, на жестокость плевать хотели, это они просто сказки для обывателей с трибуны рассказывают. Главная неприятность этих мин, как и осколочных, вроде МОНок, в том, что стоят они дёшево, а вред противнику наносят ощутимый. Любые африканские папуасы с их помощью могут испортить жизнь элитному западному спецназу. За это же наши западные партнёры и автомат Калашникова не любят, дешёвый, простой и эффективный.

— Так пусть нам таких подкинут, — сказал Боря, проникнувшись идеей полезности мин. — Можно даже не с вертолёта, мы и сами сможем всё заставить, и ни один подобный динозавр к нам не пройдёт.

— Попробуй, свяжись, они, в принципе, слушают.

— А ты что-то задумал?

— Угу, потому и про мины вспомнил.

— А нам они для чего?

— Для того, что, когда мы с тобой в «мёртвый» район пойдём, у нас шансы были. При перекрытых улицах они будут выше.

— Так запретили же выходить?

— Кто запретил? И кому? Ты контракт подписывал? Присягу принимал? Так какого лешего? Приказы мы слушаем, но выполняем их на своё разумение.

— Понятно. А оно того стоит вообще? Ты ещё где-то оружие нашёл?

— Оружия у нас теперь, хоть жопой жуй, извини, Кристина. Ты про ценности не забыл?

— Золото-бриллианты?

— Да и просто деньги, не забывай, там, за забором, жизнь кипит, а нам с тобой, после всего этого, понадобятся подъёмные. Ситуация с мутантами идёт к завершению, подозреваю, ещё до зимы с ними покончат. Допускаю даже, что город для этого бомбить не будут. А жаль.

— Жаль?

— Конечно жаль, могут потом проблемы возникнуть, вопросы будут, кто банкоматы вскрыл, кто ювелирный обнёс. А купюры с номерами, а номера в базе, да и ювелирку потом как-то реализовать нужно.

— Это вы сейчас ограбление обсуждаете? — спросила Кристина, но в голосе её осуждения слышно не было.

— Не ограбление, мародёрство, но и за него по закону ответственность предусмотрена, — сказал Боря.

— Все мы живые люди, — добавил отец. — Вот только не можем себе позволить не думать о завтрашнем дне. Мы не в вакууме существуем, а в обществе, где — и от этого никуда не денешься — имеются товарно-денежные отношения. Это сейчас у нас временно коммунизм, а как только опасность минует, сразу всё обратно вернётся. Предприятие, где я высокую должность занимал, больше не существует, а если его потом восстановят, то это будут уже другие люди, и я там вряд ли понадоблюсь. Муж твой, — он кивнул на Борю. — Нищий безработный студент, и помощи от меня теперь не получит, сама ты, надо полагать, тоже без работы. Ладно, ещё жильё есть, одной проблемой меньше, а если город всё-таки с землёй сравняют? Думаете, государство наше всем квартиры даст?

— Не надо объяснять, я уже всё поняла, — отмахнулась Кристина. — Скажите лучше, когда и куда идём?

— Идём? — не понял Боря.

— Конечно, — девушка жизнерадостно улыбнулась, открыла затвор карабина и стала вставлять патроны с обоймы, получалось плохо, силы пальцев не хватало. — Я тоже с вами пойду, такое приключение пропускать не намерена.

— Твоё дело, — нравоучительно сказал ей свекор, — сидеть дома, готовить борщ и рожать детей.

— Борщ в столовой вкуснее, а детей пока не буду рожать, — парировала она. — Я противозачаточные пью, ситуация к беременности не располагает, не хочется потом с пузом от мутанта убегать.

— Допустим, ты пойдёшь, а что делать умеешь? — спросил Сергей Иванович, хотя сама идея, вроде бы, отторжения не вызвала.

— Стрелять, — тут же заявила она.

— Вряд ли это пригодится, — заметил Боря, — нам там стелс-экшн предстоит.

— Тогда деньги буду таскать, они ведь тоже весят немало.

— Допустим, — Сергей Иванович сдался, — тогда пойдём втроём, как-никак семья. Только не сегодня, сегодня нам должны ещё какой-то хлам с большой земли подбросить, да и с минами пока ничего не решено.