обязательно, так как будет посажен на кол сразу после того, как я отправлю Головина назад, в Новгород. Перед смертью у Гонсевского будет время, но не долго, осознать свою неправоту. А Головин пусть не видит, как я с поляком обойдусь, чтобы не давать лишних козырей шведам. Подумают, что я окончательно разругался с Речью Посполитой, так давить начнут.
Может, я и слон в посудной лавке, и веду себя неправильно. А как надо было? Собрать представителей наиболее знатных родов, объявить им, что я стану действовать только, исключительно, по их указке? Что могут брать себе те чины и должности, которые захотят? Так поступить? Пусть в соответствии с местническими книгами разделят посты и титулы, не взирая на личные качества, навыки, умения, таланты и не спрашивая меня?
Ну, это же путь в никуда! У каждого человека есть свои психофизические особенности и склонности. Можно ли поставить Пожарского Дмитрия Михайловича, к примеру, директором театра, или что-то вроде министра культуры? Смешно, этот человек может хорошо выполнять функции воеводы.
Так что продолжу воевать, продолжу лить кровь, если потребуется. Этот процесс, кстати, весьма прибыльный. От конфискации имущества только у Басмановых и Шуйских я пополнил казну почти на двести десять тысяч рублей серебром, не считая стоимости земель, усадеб, поместий и вотчин. Милославские, Трубецкие и иные, кто не бежал к разбойникам, готовы к отправке в Сибирь. Двадцать процентов от их имущества я разрешаю взять с собой, как и нанять людей. Есть риск, что где-нибудь на Байкале объявится княжество, а какой деятель из некогда славных семейств скажет, что он де, государь. Но это маловероятно, так как без метрополии, то есть моей воли, выжить будет сложно, а я смогу выслать обоз в поддержку, если будет толк в освоении земель.
Так что бурлит от новостей Москва, я сижу в Кремле, словно в осаде, под постоянной охраной не менее пяти сотен воинов, как наемников, так и стрельцов, с которыми начинал свой путь из Тулы. Ломается система, надеюсь, на много меньшей кровью, чем в это же время в той истории, которая уже не должна повториться. И пусть я стану Грозным, Душегубцем, еще как назовут, но порядок наведу. А при порядке и жизнь станет налаживаться.
Глава 8
Глава 8
Москва
26 августа 1606 года
Пришел сеунч, вернее, сразу два. Победы в двух операциях. Казалось, радоваться нужно, но что-то веселье не приходило.
Даже из показаний людей, которые привезли благие вести, несмотря на то, что мне лили в уши о героизме и исключительном профессионализме, было понятно, что не все гладко. Победы — они могут быть разными. Можно выигрывать сражения с надрывом и быстро сточить армию, чего я и опасался. И так ощущается нехватка обученных бойцов, даже столь скверно обученных, как стрельцы.
Я не то, чтобы придираюсь, стрельцы — хорошие воины, они пока главный мой ресурс для войны. Однако, я знал, как может действовать пехота, как уже должны уметь работать польские гайдуки, которые воевали десятью линиями и столь слаженно, что использовали все десять построений. Мы тренировались на шесть линий, по примеру армии Вильгельма Оранского. Однако, у Пожарского не получилось.
И я не виню Дмитрия Михайловича, напротив, облагодетельствую за победу. Мне нужен лояльный князь, в котором течет кровь Рюрика. Да и как можно научить стрельцов воевать по новому, если всего-то пару месяцев прошло с начала обучения? Да и учеба эта выходила ни шатко ни валко, потому как нужно еще четкое понимание у командиров, что должно получиться в итоге.
Стрелецкое войско должно существовать, и оно будет опорой, но лишь до того момента, как получится взрастить профессиональную армию, в которой не будет места ни дополнительному ремеслу, ни торговых операций, осуществляемых воинами. Стрелец же, по большей части, занят своим бытом. У него мастерская, или еще какой заработок, нет времени на обучение. И так, учитывая интенсивность боевых действий, ряд мастерских в Москве и иных городах закрылись в виду того, что владельцы на фронтах проливают кровь.
Ну, ничего, работа идет. И тут я пошел по пути Петра Великого, начал создавать гвардию, которая должна только воевать, или служить охраной для государя-императора, то есть, преданна только мне, с чьей руки будет кормиться. Будут и преображенцы и семеновцы и даже тушинцы, в виду хорошего расположения этих сел относительно Москвы.
Буквально вчера Лука отправил по пять строительных артелей в каждое из сел, чтобы предварительно построить там по три десятка домов. Строительство, как я рассчитывал, начнется с момента моего посещения этих сел, чтобы на месте решить, что и где ставить, как должен выглядеть военный городок. Пока же начнется процесс заготовки строительного материала. Строить следует только с черепицей и с печами в жилых помещениях. Для чего еще ранее сразу шести московским гончарам поступил заказ на изготовление черепицы. Их вывезли за пределы Москвы, там строятся печи для обжига, в том числе и кирпича. Что мог логически измыслить по этому направлению, я гончарам передал. С ремесленниками, вопреки логике времени, я встретился. Думаю, что прошедшая аудиенция изрядно добавила мотивации и энтузиазма гончарам. Они заверяли, что костьми лягут, но все сделают и даже больше требуемого.
А вообще то, что я делаю в области производства — это даже не полумеры, это только оперативные решения при реализации отнюдь не масштабных проектов. Строительство всего трех военных городков, да еще обустройство Немецкой слободы на Яузе — это в масштабах государства слабо, очень слабо. И как бы хотелось, по примеру Петра Великого, помахать кузнечным молотом, да на свежем воздухе, выбить пару зубов нерадивому ремесленнику, сломать трость на горбу чиновника. Но… я в осаде.
Нет, войск вокруг, которые бы шли на штурм Кремля, нет, но аресты продолжаются, бурление в столице так же имеется. Стоило только взять одного из Долгоруких, как ниточки потянулись с другим, после еще дальше. Пришлось, конечно, уже и дыбу применять, но люди без таких методов допроса не хотели идти на всеобъемлющее сотрудничество.
Должно было многое измениться. С одной стороны, я убираю недовольных, с другой же, начал интенсивно подбирать свой круг.
Прибыл Ефим Варфоломеевич Бутурлин. Я приблизил братьев Хворостиных. Иван Дмитриевич Хворостинин не успел добраться до Астрахани, как отправился обратно, узнав, что я вновь взошел на трон. Были некоторые сомнения в том, насколько может быть верен мне Юрий Дмитриевич Хворостинин, все-таки он получил назначение от Шуйского, успел обозначится в рындах моего недавнего соперника. Но
