Буяна.
Леда кивала и качала головой, принимая похвалу и недоверчивое: «Кто бы мог подумать! Ваари всегда казался таким тихим, спокойным парнем. Деж подозрительный, это да, но Ваари…» Всё те же разговоры о соседе, на которого никогда бы не подумали. Лучше бы это было чудовище – лучше для маленького городка, в котором не так много людей. Жить рядом с чудовищем, которое выглядит как человек, – это совсем не то же самое, что не забредать по вечерам в туман и запасаться восковыми шариками.
Джарх сдержал слово и поговорил с местными: Леда слышала, как шепчутся пьянчуги, которые не знают о сиренах ничего, но готовы рассказать о них каждому встречному. Она слышала, как недовольные женщины глухо переговариваются о том, что Двужилью стоило бы прислать охотников или Когтей получше, – и ловила косые взгляды. Дерек поставил перед ней тарелку с жареной рыбой и зеленью, оперся на стойку, наклонился и тихонько проговорил:
– Письмо увезли рано утром, если что.
Леда кивнула и схватила кружку с темной настойкой, в которой вместо алкоголя было много, очень много мяты.
Чужой взгляд она почувствовала не сразу – поначалу он походил на надоедливого комара, жужжащего под ухом. У Леды зачесалось меж лопаток, и она подумала, что всему виной недавнее приключение с ножницами. Но через пару мгновений – когда тарелка и кружка ее почти опустели – Леда стрельнула глазами через плечо и заметила за одним из дальних столиков незнакомца, который не спускал с нее глаз. Часть лица его скрывала тень, но бледные руки и пряди темных со странным зеленоватым отливом волос, а также яркую рубашку она прекрасно разглядела. Леда повернулась к незнакомцу всем корпусом и отсалютовала кружкой.
Может, ему просто не нравилось то, как она держит вилку? Или у него были счеты с мундирами?
Незнакомец скрестил на груди руки и подался назад. Леда несмело улыбнулась – дружелюбия ведь никто не отменял? Незнакомец отвернулся. Вот и славно.
– Сами тоже скоро уедете? – подал голос Дерек.
Вопрос застал Леду врасплох, но ведь он был логичным: Благой Коготь из далекой столицы раскрыл дело, пусть только частично, и отправился домой, оставив после себя руины и Когтей помельче. Леда покачала головой.
– У меня еще есть здесь дела, – буркнула она в кружку, думая о Беневоленте – Буяне, конечно, Буяне – и том, что ждало их внизу.
Сольварай избегала ее.
Это было нетрудно угадать по тому, как она замирала, едва завидев Леду: вытягивалась по струнке, опираясь на свой трезубец-якорек, с которым, кажется, перестала расставаться.
Колючка Соль боялась ее, и в детстве Леда была бы этому даже рада – так, как радуются дети, с особой злостью, узнавать и сдерживать которую еще не научились. В детстве все проходит быстро: и обиды, и радости, и страх тоже. Колючка Соль побоялась бы Леду немножко, а потом они снова бы гонялись за братьями Ваари – наперегонки до маяка и обратно. Снова лазали бы за ракушками и успевали бы забраться в пещеры до очередного прилива: вода в заливе Клинка поднималась раз в шесть часов и затапливала входы в шахту со стороны моря. С земли его, конечно, запечатали сразу после того, как иссяк Порез: не хватало еще, чтобы под скалами пропадали люди. Леда побывала, конечно, и там: шахты встретили ее сыростью, темнотой и знаком «Убирайтесь подальше, опасная зона». Вместо слов на нем красовалось какое-то дикое сочетание жука и скорпиона – художник явно никогда не видел последних, но много о них слышал. Нарисовано было так старательно и ярко, словно художник закончил только вчера, а не много лет назад.
В этих пещерах жил Буян. Когда полотно Пореза иссякло, под этими скалами тоже пытались отыскать источник магии. Закончилось ничем, а ходы остались – достаточно широкие, чтобы по ним пробраться. Достаточно незаметные, чтобы о них никто толком не знал. Но Буян говорил о множестве завалов и тупиков, и о затопленных залах, и о приливах, которые захлестывали его с головой. Буяну было все равно. Леда бы не смогла пройти достаточно далеко, чтобы добраться до… до чего?
Сольварай избегала ее, и Леда была уверена: та знает что-то. Вряд ли о Порезе, потому что она ведь… она ведь не промолчала бы? Колючка Соль вызвалась ей помочь, но так старательно не доверяла Расиону Дежу. А теперь еще и это.
Ферма Жадаров не изменилась. Леде давно пора было привыкнуть к тому, что для Инезаводи это обыденно. Здесь все осталось таким же, каким она помнила: разве что перестало казаться монументальным и грозным. В детстве ферма Жадаров была настоящим лабиринтом, где Леда и остальные играли в прятки, искали сокровища и чудовищ. Об этом ведь знают все дети: в каждом лабиринте живет чудовище. Что сказала бы маленькая Леда нынешней, увидь она Буяна? «Так держать»?
К ней подбежал легкой рысцой Пецер: если не знать, то ни за что не угадаешь в нем брата Соль. Пецер, худой и чуть поникший, напоминал иву над рекой, а темная кожа его была бледнее бронзы Сольварай и словно выцвела. Пецер почти не улыбался и в целом выглядел так, будто каждый день причиняет ему страдания. Впрочем, может, так оно и было: для работы на ферме созданы не все. О чем мечтал Пецер? Тоже уехать в столицу? Управлять воздушным кораблем? Или…
– Чем обязаны? – он обвел взглядом бордовый мундир. И Леда расправила плечи.
Пецер был ниже нее. Как и почти все в Инезаводи, исключая, конечно, Буяна.
– Я хотела бы осмотреть ферму, – уклончиво ответила Леда.
Пецер кивнул, стянул почерневшие от грязи перчатки и повел ее вдоль искусственных озерцов, вырытых еще его дедом.
На первый взгляд дела у Жадаров шли хорошо: все бассейны заполнены рыбой, работников столько, сколько Леда никогда здесь не видела. Или просто раньше не обращала на них внимания? Они провожали мундир Когтя хмурыми взглядами. Пецер им натянуто улыбался. На каждом были перчатки, и Леда подумала, что неплохо влилась бы в коллектив. Если она останется в Инезаводи, то почему бы и нет? Леда ничего не знала о рыбе, но всегда могла научиться с ней обращаться. В Цехах ей случалось присматривать за первыми шагами механизмов – это ведь за что-то да считается?
– Все еще думаешь, что мы здесь кого-то прячем? – фыркнула Сольварай, стоявшая у одного из сараев. В руках у нее был привычный трезубец.
– На этот раз не убежишь? – в тон ей спросила Леда, и Колючка Соль вздохнула, чуть не закатив глаза.
– Мне просто неловко… – Она развернулась, и ракушки в ее волосах загремели.
Где еще Леда слышала этот звук? Кажется, совсем не рядом с Соль… но где?
– …от подозрений? – закончила за нее Леда.
– От того, что нам пришлось заложить ферму. И от того, что ты готова была поверить незнакомцу, а не старой подруге. – Соль подняла якорек, случайно стукнула им об край сарая и резко перевела разговор: – Пойдем, пока прилив не поднялся.
Пецер прищурился и посмотрел на сестру. Та покачала головой – опять ракушки мелодично зазвенели. Пецер развернулся и отправился обратно на ферму.
Они добрались до пещер молча. Погода сегодня была спокойная, ветер дул с континента, и в мундире Леде начинало слегка припекать. Сольварай была в легком платье поверх штанов, а их заправила в сапоги – высокие, плотные, явно созданные для того, чтобы лазать в них по бассейнам с рыбой.
Проем пещеры у фермы был таким большим, что сюда могло бы поместиться несколько сараев. И может, озерцо с рыбой. Они миновали запруду, которая походила на него, но в грязной воде не было ничего интересного.
– Это?.. – начала Леда, но Соль тут же оборвала ее.
– Это все, что ты тут найдешь. Под этими проклятыми скалами ничего нет, Ледаритри.
О, Сольварай злилась. А еще слишком торопилась. Леда прибавила шагу, думая о том, что Соль что-то скрывает. Не может не скрывать.
Камни под ее сапогами были мокрыми. В пещере пахло водорослями и чем-то знакомым, но совсем не вяжущимся со здешней атмосферой. Чем-то…
Они прошли так несколько мер по довольно широкому пространству. Его освещали лучи солнца, проникающие сюда сквозь щели наверху. Эта часть пещер ютилась под низкой скалой, которая
